ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЕ. Форум старообрядцев всех согласий

olkor пишет:

цитата:

Протопоп Аввакум в письме к молодому царю Федору Алексеевичу писал: "Если бы ты дал мне волю, я бы их, студных и мерзких жеребцов, что Илия пророк, всех что собак перепластал (т.е. порубил) в один день". Насколько православна такая ревность, если Ап. Павел завещал еретиков лишь отвращаться?

ЧЕЛОБИТНАЯ ЦАРЮ ФЁДОРУ АЛЕКСЕЕВИЧУ

Челобитная написана, очевидно, в начале 1676 г., вскоре после вступления на престол Федора Алексеевича (30 января 1676 г.), выражает надежды Аввакума на изменение отношения нового царя к старообрядцам.
Печатается по списку конца XVIII в. (ф. 98, № 1885, лл. 201—204 об.), публикуемому впервые.

«Благаго и преблагаго и всеблагаго бога нашего благодатному устроению, блаженному и треблаженному и всеблаженному государю нашему, свету-свитилу, рускому царю и великому князю Феодору Алексеевичу.

Не смею нарещися богомолец твой*, но яко некий изверг*, и непричастен ногам твоим, издалеча вопию, яко мытарь: милостив буди ми, господи;* подстилаю главу и весь орган тела моего со гласом: милостив буди ми, господи, яко серафинисса, жена еллинска* к сыну божию, ибо и пси ядят от крупиц, падающих от трапезы господий своих*. Ей, пес есмь аз, но желаю крупицы твоея милости.

Помилуй мя, страннаго, устраншагося грехми бога и человек, помилуй мя, Алексеевич, дитятко красное, церковное! Тобою хощет весь мир просветитися, о тебе люди божия расточенныя радуются, яко бог нам дал державу крепкую и незыблему. Отради ми, отрасль царская, и не погуби мене со беззаконньми моими, ниже в век враждовав, соблюдеши зол моих, зане ты еси царь мой, и аз раб твой; ты помазан елеом радости*, а аз обложен узами железными; ты, государь, царствуешь, а аз во юдоли плачевной плачюся. Увы мне! Кого мя роди мати моя! Проклят день в онь же родихся, и нощь она буди тьма*, еже изведе из чрева матере моея.

Помилуй мя, сыне Давыдов*, помилуй мя! Аще благодать обретох пред тобою, помилуй мя! Услыши моление мое*, внуши молитву мою не во устнах льстивых!* Глаголю ти: разрежь чрево мое и посмотри сердце мое, яко с трепетом молю и мил ся дею; припадаю: приклони ухо твое и внуши глаголы моя из болезненны души. Царю, послушав, от лют мя избави: един бо еси ты нашему спасению повинен. Аще не ты по господе бозе, кто нам поможет? Столпи поколебашася наветом сатаны, патриарси изнемогоша, святители падоша, и все священство еле живо — бог весть! — али и умроша. Увы, погибе благоговейный от земля и несть исправляющего в человечецех! Спаси, спаси, спаси их, господи, ими же веси судьбами! Излей на них вино и масло, да в разум приидут!

А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал* (нарезал пластами, рассёк) во един час. Не осквернил бы рук своих, но и освятил, чаю. Да воевода бы мне крепкой, умной — князь Юрья Алексеевич Долгорукой!*

(Князь Юрий Алексеевич Долгорукий (ум. 1682) — опекун царя Федора Алексеевича, известен своими победами в войне с Польшей; участвовал в подавлении восстания С. Т. Разина. С 1676 г. — начальник Стрелецкого приказа.)

Перво бы Никона, собаку, и рассекли начетверо, а потом бы никониян.

Князь Юрья Алексеевич, не согрешим, небось, но и венцы победныя приимем! Помнишь, ты мне жаловал, говорил: «естли-де, что, протопоп Аввакум, — на соборе том говорит, — и я тебе сопротив безответно реку: «государь, видно, так ты». Да инде и слава богу. А после не так у них стало.

Бог судит между мною и царем Алексеем. В муках он сидит, слышал я от спаса; то ему за свою правду*. Иноземцы те что знают? Что велено им, то и творили. Своего царя Константина*, потеряв безверием, предали турку*, да и моего Алексея в безумии поддержали, костельники и* шиши антихристовы, прелагатаи, богоборцы!

Князь Юрья Алексеевич, здрав буди, а благословение мое есть на главе твоей. Помнишь, и дважды благословил тя да и ныне так же. Прости и моли о мне, грешнем, бога, да не разлучит нас во царствии своем в день века. Мои, светы, вы все, князи и

боляре, отступником до вас нет дела. Говорите Иоакиму патриарху*, престал бы от римских законов: дурно затеели, право. Простой человек Яким-от. Тайные те шиши, кои приехали из Рима, те ево надувают аспидовым ядом. Прости, батюшко Якимушко! Спаси бог за квас, егда напоил мя жаждуща, егда аз с кобелями теми грызся, яко гончая собака с борзыми, с Павлом и Ларионом*.

Чюдо! Чюдо! Заслепил диявол! Отеческое откиня, им же отцы наши, уставом, до небес достигоша, да странное богоборство возлюбиша, извратишася. Не я своим умыслом, скверной, затеваю, ни, ни, никако же, но время открыет, яко чаша в руце господни нерастворенна исполнь растворения и уклони от сея в сию, обаче и дрождие его не искидашася*. Псалмопевец глагола: «и дрождей не кинет даром, но испиют ѐ вси грешнии земля»*.

Рече господь: «имеяй уши слышати, да слышит!»*

Прости, прости, прости, державне, пад, поклоняюся. Прости, господа ради, в чем согрубил тебе, свету. Благословение тебе от всемогущия десницы и от меня, грешнаго, Аввакума протопопа. Аминь».

Аввакум – А что, государь-царь, как бы ты мне дал волю, я бы их, что Илия пророк, всех перепластал* (нарезал пластами, рассёк) во един час.

И далее объясняет - Перво бы Никона, собаку, и рассекли начетверо, а потом бы никониян.

Как известно к 1676году десятки тысяч Старообрядцев были зверски уничтожены.

И потому реакция протопопа Аввакума, на убийц одноверцев, бала естественна и адекватна.