ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЕ. Форум старообрядцев всех согласий

Ф.И. КИРИЛЭ
(Ирилэ Феодор Иванович - д.филолг.н., Бухарестский университет «Спиру Харет», Румыния.)

Русские-липовани — это потомки русских старообрядцев,
которые были вынуждены покинуть Россию в первой половине
XVIII в., поскольку подверглись преследованиям со стороны
официальной русской церкви и царского правительства из-за
непринятия церковной реформы, инициатором которой был
патриарх Никон. В Румынии имеются более 30 селений сельского
типа, в которых преобладают потомки русских старообрядцев.
Они размещаются в основном вдоль северо- и юго-восточной части
страны: в Буковине, Молдове, Добрудже и, частично, в Мунтении.
К ним следует также добавить ряд городов, в которых целые кварталы
заселены русскими-липованами: Тульча, Сулина, Констанца, Мангалия,
Брэила, Галаць, Васлуй, Бакэу, Яссы, Сучава, Бо-тошань, Рэдэуць и др.
Эмиграция русских старообрядцев в Румынию происходила поэтапно.
Одним из первых русских липованских селений на территории
Румынии является с. Липовень в Буковине, недалеко от г. Сучава.
Оно было основано в 1724 г. на землях монастыря Митокул Драгомирней.
В XVIII в. здесь был дремучий липовый лес. В нём была возможность
укрываться гонимым старообрядцам от преследования царских властей.
В Молдове русские старообрядцы появляются впервые в 1743 г.,
когда на землях монастыря Пробота, в густом, почти непроходимом
липовом лесу они основывают с. Маноля, недалеко от города
Фэлтичень. Благодаря своему георафическому положению,
с. Маноля играло в XVIII-XIX вв. важную роль, являясь своего
рода духовным центром русского старообрядчества в Молдове.
Об этом свидетельствует существование с того же времени и до
наших дней двух старообрядческих скитов — мужского и женско-
го, расположенных рядом с с. Маноля.
На территории Добруджи первые русские старообрядцы появи-
лись во второй половине XVIII в. Самые старые русские липован-
ские селения в Добрудже — Сарикёй, Журиловка и Русская Сла-
ва. Сарикёй и Журиловка расположены на берегу большого лима-
на Разельм, а Русская Слава — вдоль речки Слава, где в XVIII в.
был дремучий лес. В этом лесу и были основаны в начале XIX в.
2 скита: женский и мужской. Русская слава стала с тех пор духов-
ным центром старообрядцев Добруджи.
На территории сегодняшней Румынии проживают русские ста-
рообрядцы разных согласий: поповцы, беспоповцы, беглопопов-
цы, — среди которых самую многочисленную группу составляют
поповцы. Представители этих религиозных толков живут переме-
шанно, как в сельских, так и в городских селениях.
Хотя русские-липовани сейчас географически очень разобще-
ны, в религиозном же отношении они едины. На территории
Румынии они составляют довольно значительную массу — более
ста тысяч.
Русским-липованам всегда была предстовлена полная свобода
вероисповедования и богослужения, с правом иметь своего свя-
щенника по собственному выбору и приглашению и спокойно
отправлять церковную службу, не опасаясь репрессий. Вследствие
этого во всех сёлах и городах Румынии, где проживают русские -
липовани, поставлены старообрядческие церкви или часовни, а
также молельни для беспоповцев.
Языковые характеристики русских-липован восходят к южно-
русскому диалекту. Фонетические, морфологические и лексичес-
кие особенности позволяют выделить 2 зоны распространения рус-
ских липованских говоров: добруджские липованские говоры и ли-
пованские говоры северо-восточной зоны Румынии.
На фонетическом уровне имеются в виду явления акания (ма-
лако — «молоко», барада - «борода») и якания (сяло — «село»,
сямя - «семья», зямля - «земля»), фрикативное произношение
согласного звука «г», переход согласного «в» в «у» неслоговой в
определённых фонетических позициях (Я был у горыди –
«Я был в горо- де»; унога сталоу — «Много столов», мяшкоу — «мешков»,
Иваноу — «Иванов»; любоу — «любовь»).
Морфологические особенности: 1) мягкое или твёрдое конеч-
ное «т» в глаголах настоящего времени третьего лица единственного
или множественного числа (он, она любить; они любють); 2) раз-
ная судьба существительных среднего рода. Добруджские говоры
проявляют тенденцию к переходу существительных среднего рода в
группу существительных женского рода. Это наблюдается как в па-
радигматике, так и в синтагматике. Исключение составляет говор
с. Каркалиу (Камень), где соответствующие существительные ве-
дут себя, в обоих планах, как существительные мужского рода.
В говорах, распространённых в северо-восточной зоне, кате-
гория среднего рода сохраняется. Этим говорам свойственно упот-
ребление архаической формы вин. падежа «сесть на конь» (вместо
«сесть на коня»), форм «пять год» (вместо «пять лет»), образование
будущего сложного глаголов с помощью вспомогательного глагола
мать — «иметь» + глагол несовершенного и совершенного вида (я
маю брать — «я буду брать»; «я маю узять» — «я возьму» и «я должен
взять»), в отличие от добруджских говоров, где в качестве вспомо-
гательных глаголов выступают быть и мать (семантически равно-
правные) + глагол несовершенного вида ( Я маю брать; Я маю
читать).
Целый ряд особенностей проявляются и в области синтаксиса:
За что ты сидишь? — «Почему ты сидишь?» Поспорился со мной,
за ето он ни приходить к нам. - «Поспорился со мной, поэтому
он не приходит к нам»; Огонь был потушеный и у хати было тем-
но - «Свет был погашен и в комнате было темно».
Анализ собранного богатого лексико-грамматического мате-
риала (нами была составлена картотека, которая включает более
30000 лексических единиц, бытующих в русских липованских го-
ворах), объединённого в 26 тематических групп, дал нам возмож-
ность проиллюстрировать на конкретных примерах, что после по-
чти трёхсотлетней дивергентной эволюции в условиях непосред-
ственного контакта с тюркскими, украинскими, польскими, бол-
гарскими и, естественно, румынскими говорами, русские липо-
ванские говоры доныне хорошо сохранили не только свою фонети-
ческую и грамматическую физиономию русских говоров, но и сло-
варный состав - один из самых подвижных компонентов языка.
Итак, в лексическом отношении рассматриваемые говоры отли-
чаются друг от друга главным образом наличием заимствованного
пласта слов. Так, помимо слов, заимствованных из украинского и,
особенно, румынского языка, общих всем русским липованским
говорам, в говорах северо-восточной зоны наличествуют лексемы,
заимствованные из немецкого языка в период их существования на
территории Румынии. Добруджским говорам свойственно в этом
отношении наличие слов тюркско-татарского происхождения.
Изменения в окружающей действительности нашли яркое от-
ражение в лексике русских липованских говоров. Можно отме-
тить в этой связи 3 основных явления:
I. Выход из употребления слов, обозначающих уже не суще-
ствующие реалии или вытесненных заимствованными синонима-
ми;
II. Появление новых слов (путём лексических инноваций и за-
имствований) по мере развития действительности и обогащения
жизненного опыта самих носителей говора.
III. Семантические изменения у некоторых лексем.
Таким образом, благодаря наличию трёх хронологически раз-
личных категорий слов, унаследованных из общерусского языка,
образованных с помощью собственных ресурсов или заимствован-
ных из других языков или говоров, структура русских липован-
ских говоров приобрела специфический колорит. Анализ каждой
из них, даёт представление о состоянии лексики липованских го-
воров наших дней.
Первая категория лексем состоит из русского фонда, отража-
ющего глубоко укоренившиеся отношения между членами соот-
ветствующего этнического коллектива, названия предметов и по-
нятий, находящиеся в постоянном употреблении. Сюда же отно-
сятся и лексические элементы книжнославянского, тюркско-та-
тарского, украинского и польского происхождения, вошедшие в
общерусский язык задолго до поселения старообрядцев на новых
территориях. Примерами слов из древнего лексического фонда могут
служить такие, как: вада — «вода», матка — «мать», батька — «отец»,
брат, сястра «— сестра», зямля — «земля», драка, чилавек — «че-
ловек», кароуа — «корова», скакать — «плясать», «танцевать»,
работать — «работать», унога — «много», бабпский — «бабский»,
белый, каморка, бряхать - «брехать», урах - «враг», каркулить -
«сторожить», кукушка и др. Слова данного типа составляют ос-
новную массу словаря липованских говоров. По нашим предва-
рительным подсчётам, это 70—75% всего лексического состава.
Освоение книжнославянской лексики происходило в результа-
те непосредственного контакта русских старообрядцев с рукопис-
ными и печатными религиозными книгами до и после поселения
на новую территорию. Способствовали, несомненно, этому цер-
ковь, действующие старообрядческие приходные школы, а так-
же религиозные праздники, занимающие важное место в духов-
ной жизни русских-липован. Примером могут служить следую-
щие слова: младенец и маладенец — «младенец», бох — «бог»,
господь, азбычка - «азбука», алтарь, девица, отрык - «отрок»,
бажничка, бажицы — «клясться», абедня — «обедня», батюшка —
«священник», поп, атец — «отец» (батюшка, священник), лес-
тыука — «лестовка» и многие другие.
Можно предположить, что слова украинского и польского про-
исхождения, бытующие в липованских говорах, были известны пер-
воначальным носителям вследствие прямых или опосредованных
языковых контактов с соответствующим населением ещё до их по-
селения на современной территории. Доказательством является то,
что подавляющее большинство этих слов наличествует и в конвер-
гентных южнорусских говорах. Например: хлопиц — укр. хлопець;
польск. chlopiec («мальчик, юноша, парень»), рус. обл. хлопец
(Даль, IV, с.551); трохи, трошки - укр. трохи, польск. troche -
«немного, чуть, чуть-чуть»), обл. трохи, трошки (Даль, IV, с.435);
дбать — укр. обл. дбати, польск. dbac — «приобретать», обл. дбать
(Даль, I, с.416); годя — укр. год1 (Гринченко, 1, с.298) — «будет,
хватить, довольно», обл. годя (СРНГ, VI, с.267); криница — укр.
криниця, польск. crynice - «колодец», обл. криница (Даль, II,
с. 195); барабуля — укр. обл. барабуля (Гринченко, I. с.28), «кар-
тофель», обл. барабуля (СРНГ, I, с. 102) и др.
Пути проникновения тюркизмов в липованские говоры разнооб-
разны. В массе этих слов выделяются хронологически последователь-
ные лексические наслоения, первое из которых уходит своими кор-
нями в далёкое прошлое и имеет соответствия в общерусском языке.
Следовательно, слова этого слоя были заимствованы до переселения
русских старообрядцев за пределы России. К этой категории слов от-
носятся: армуда (татар, armud - Даль, I, с.23); зимбиль (татар, zimbil
«корзина из рогоза» - Даль, I, с.683); баштан (татар, bostan «бахча»,
обл. баштан - Даль, I, с.40); щарба (татар, surba «уха», обл.
щерба - Даль, IV, с.655); казна (татар, kazna «казна» - Даль, II,
с.74) и др.
Второй лексический слой - это в основном большое количе-
ство лексических единиц, заимствованных на новой, чужой для
русских старообрядцев территории. Источниками заимствований
послужили украинские, болгарские, турецкие говоры, румын-
ский язык и его говоры, а также, после 1944 г., русский литера-
турный язык. В данном случае слова, пришедшие из русского
языка в условиях дивергентного говора, мы считаем заимствова-
ниями. К этой категории слов относятся: андилем (рум. unt de
lemn «постное масло»); актдинаштир (рум. act de naetere «свиде-
тельство о рождении»); папуша (рум. диал. рари§а «кукуруза»);
папушоя (рум диал. papu§oi «стеблик кукурузы»); мамалига (рум.
mamaliga «мамалыга», «каша из кукурузной муки»); малай (рум.
mrlai «кукурузная мука»); примария (рум. primprie «мэрия»); пят-
лёука (укр. петлёвка «мелко измолотая белая мука»); розым (укр.
розым «ум»); сторя (укр. стор1я «происшествие, история»); ри-
тауать (укр. ретовати «спасать»); бага (турк. bag «виноградник»);
кураджей (турк. kurac «сторож села»); чикер (турк. cikir «конфе-
ты»); нагут (турк. nohut «ноут»); баджяк (турк. bagiak «труба ды-
мовая»); киргана (турк. kerhane «рыбоприёмный пункт») и др.
После 1944 г. словарь липованских говоров стал пополняться и
за счёт русского литературного языка через школу, средства мас-
совой информации или через личные прямые контакты с носите-
лями русского языка. Наример: самолёт, парта, смотреть, дет-
ски сад — «детский сад», чесны слоуа — «честное слово», с иго дня -
«сегодня», кушить — «кушать», букварь, здрастуй — «здравствуй»,
лёчик — «лётчик», космонавт, и др.
Заимстваниия отвечали объективным потребностям отражать
новую окружающую действительность. Это даёт основание утвер-
ждать, что сегодня нет такой области словаря липованских гово-
ров, в которой не было бы иноязычных лексических элементов,
обозначающих в момент заимствования новые для русских-липо-
ван предметы и понятия.
Третий словарный слой охватывает лексические, семантичес-
кие, в том числе и словообразовательные инновации, свойственные
каждому липованскому говору в отдельности, которые отсут-
ствуют в общерусском языке. К ним относятся: апёнка — «гриб»;
рятка — «очередь»; адукат — «адвокат»; варагуша — «лихорадка»;
рыбалка — «рыбак»; прашоука — «пропашка, прополка»; сутка —
«сутки»; длинка - «длина»; ширинка и ширка - «ширина»; загнать
«продать»; рыбальски - «рыболовецкий», пярмися (рум. permis,
permisie) - «пропуск», «увольнительная записка»; либерацы (рум.
a se elibera) — «окончить военную службу»; папахавать (ср. обще-
рус, ховать)- «спрятать всё»; делыть армату - «отбывать военную
службу»; запачицы (рум. a se zrprci) - «сбиться с толку»; запачи-
ты (рум. zrprcit) — «сбитый с толку» и др.
В словарь русских липованских говоров вошли и такие лекси-
ческие единицы, которые не отражали новую действительность,
а просто называли уже известную действительность, создавая, та-
ким образом, синонимические пары, обогащая и разнообразя ли-
пованский словарь своими дополнительными семантическими или
стилистическими характеристиками. Ср.,например, самакатка и
бичиклета (рум. «велосипед»); свет и лумина (рум. «электричес-
кий свет»; пабыука и кончет (рум. «отпуск», «побывка»); сарай и
шапрон (рум. «сарай»); чуть ни и трохи ни; хлопиц и паринь; кар-
тошка и барабуля; вираплан и самолёт; караульщик, кураджей и
пазник; рассыпать, порассыпать, попорассыпать; разбить, пораз-
бить, попоразбить и др. Таким образом появились лексические
синонимы и имеет место процесс семантического, стилистическо-
го дифференцирования или замена устаревших лексем новыми.
Анализ собранного богатого лексико-грамматического матери-
ала дал нам возможность прийти к следующим общим выводам:
а) новый языковой коллектив формировался в конкретных ис-
торических условиях на территории Румынии в изоляции от обще-
русского языка;
б) всем русским липованским говорам свойственны такие чер-
ты, которые их объединяют и одновременно отделяют от русско-
го литературного языка, но в то же время сближают с некоторы-
ми южновеликорусскими говорами;
в) после почти трёхсотлетней дивергентной эволюции в усло-
виях длительного непосредственного контакта с тюркскими, ук-
раинскими, польскими, немецкими, болгарскими и, естествен-
но, румынскими говорами, русские липованские говоры доныне
хорошо сохраняют не только свою фонетическую и грамматичес-
кую физиономию русских говоров, но и словарный состав - один
из самых подвижных компонентов языка;
г) интеграция разнодиалектных и разноязыковых лексических
единиц неизбежно привела к формированию местных, собствен-
но липованских говоров. Всё это привело нас к общему выводу,
что русские липованские говоры нельзя считать сходными ни с
одним из говоров, бытующих как на основной территории рас-
пространения русского языка, так и в иноязычном окружении;
д) модернизация, изменения в укладе жизни русских-дипо-
ван, переориентация населения на занятия, связанные с техни-
кой и промышленностью - эти и другие факторы привели к ис-
чезновению многих некогда характерных для русских-липован
реалий и понятий, таких, как, например, пасталы, онучки, ар-
тель, завалинка, поветка и др.;
е) сегодня на румынской земле встречаются островки не столько
старой веры, сколько прежнего русского уклада.
По существу, сам термин липовани уже давно здесь отражает
принадлежность не к какому-то религиозному толку, а к этничес-
кой группе, отличающейся от старой старообрядческой общины
бытовой и духовной физиономией, вследствие тех огромных сдви-
гов, которые произошли в быту и сознании русских-липован Ру-
мынии в последнее время.