Отправлено: 23.07.09 15:58. Заголовок: Христианство в стране торжествующего язычества. В РФ...

Сегодня, кстати и некстати цитируя то Ильина, то даже кого-либо из Отцов Церкви, или подвижников XX столетия, любят говорить о «духовном возрождении в России». Причем, в отличие от 90-х, когда под духовностью подразумевалось нечто странное: то ли «это», то ли «не это», то ли культура, то ли еще что-то «доброе и прекрасное», сейчас в эти слова вкладывается более ясный смысл. Отрадно, что религиозный. Даже более того: речь идет не только о возрождении религиозности, но именно о Православном Возрождении.
И всякому православному человеку (и среди них и автору настоящей статьи) очень бы хотелось, чтоб ныне мы все узрели именно возрождение христианской, православной духовности. Увидели бы Православную Русь.
Но – увы! – даже излишне говорить о том, что видим мы, мягко говоря, что-то другое. То есть, с одной стороны, все вроде бы очень хорошо. Храмы восстанавливаются и строятся почти по всей России, и благолепию многих из них могли бы завидовать те церкви, в которых молились наши предки сто и более лет назад. Купола сверкают, богослужения торжественны, ряды духовенства – пусть далеко не везде столь же быстро, как в Москве но, тем не менее – пополняются.
Другая же сторона такова: то, как и чем живет наше общество, явно не может укореняться в православном мiровоззрении, в Православной Традиции. Социум у нас, в своей совокупности, определенно не православный. Но нельзя сказать, что и не религиозный.
Соответственно, три вопроса являются сейчас для всех православно-мыслящих людей весьма актуальным:
1. является ли религиозным нынешнее общество, присутствует ли в нем атеизм, и насколько велико атеистическое влияние?
2. Каков характер и природа религиозности той части общества, которая чужда атеизму?
3. И какова должна быть, в связи с этим, социальная позиция православного христианина?

+ + +

Ответ на первый вопрос относительно прост и известен многим. Но прежде чем (на всякий случай) и нам в очередной раз на него ответить, хотелось бы обратить внимание на одну немаловажную деталь.
Самое понятие атеизма или безбожия, рожденное в пределах европейской (восходящей к греко-римской) традиции, сегодня стало несколько размытым. Суть вопроса в том, что далеко не всякая религия предполагает существование Бога или божеств. Вера в духовный мир может и исключать веру в Бога. (Вспомним, хотя бы, буддизм, признающий веру в Бога «ложным воззрением» – см. на сей счет у Цонкапы в «Ламриме…», у Нагарджуны в «Двенадцати вратах» и т.д. и т.п.).) Отрицание бытия Бога, само по себе, не исключает еще некой религиозности, веры в наличие духовного мира и связи с ним. Под понятием «атеизма» у нас обыкновенно (но не всегда, из чего порой рождается путаница) понимается именно материалистический атеизм, признающий реальность и первичность только лишь материального. Данный нюанс нам необходимо помнить, дабы суметь адекватно оценить нынешнюю религиозность социума РФ.
Крушение Советского Союза стало крушением целого ряда мифов: мифа о «новой советской общности», мифа об «интернациональной пролетарской солидарности», и среди них – и мифа о безбожии подавляющего большинства населения СССР. Проявилось это не только в открытии новых монастырей и храмов, самоорганизации православных людей, первых православных школах. Весьма интересным стало также то, что атеизм и все, что с ним связано и на него, по государственному приказу, работало, оказался совершенно невостребованным.
И вот это последнее чрезвычайно примечательно. Например, коммунистическая пресса находит своего, достаточно многочисленного, читателя и по сей день, а уж про начало 90-х гг. и говорить нечего. Люди бились за Ленина и Сталина, за мумию в зиккурате на Красной площади, требовали, чтобы «убрали руки» от того и другого, пятого и десятого. До сих пор некоторые продолжают требовать. Но вот за атеизм биться как-то никто не встал. Отдельные лица – единичные экземпляры на всю Россию находятся. И не более.
И опять же важно разделить некоторые вопросы, которые нередко смешивают. Протест против введения Основ Православной Культуры в школы имеет место; не то чтобы массовый, но все же есть. Протест против Православия в общественной жизни – тоже (хотя и весьма слабый, слава Богу). Но здесь важно учитывать, что такой протест – удел не только собственно безбожников, но людей иных, чуждых Православию, взглядов, но все же взглядов религиозных. 100 % атеист – явление чрезвычайно редкое. И в момент распада СССР это проявилось особенно ярко. Искусственное деление на «верующих/неверующих», навязанное режимом, было просто неадекватно. И с падением этого режима атеизм оказался невостребованным большинством своих профессиональных защитников и сторонников, не говоря уже о вчерашних «простых советских людях».
Как в свое время отмечалось, в «атеистической» стране не стало «атеистов». Во многих это вселяло, быть может, чрезмерную надежду на скорое возрождение Русского Православия. Обусловлено это было, во многом, как раз этой искусственной парадигмой мышления, делящей всех на верующих или атеистов (под первыми подразумевая почти исключительно православных юрисдикции Русской Православной Церкви Московского Патриархата). Что ж, в 30-40 гг. такой подход был бы еще оправдан, но к концу XX столетия многое изменилось. Население, действительно, оказалось почти все религиозным. Но вот характер этой религиозности стал иным…

+++

С христианской точки зрения, в итоге, если отбросить многообразную шелуху и не учитывать некоторые второстепенные вопросы, вся жизнь человеческая – это выбор. Выбор между Богом или диаволом, Царством Божиим или адом. Эта альтернатива, лежащая в основании бытия нашего мира, отражается и в религиозной сфере. Наиболее точно, на наш взгляд, это было описано Л.А. Тихомировым, выделившим во всем многообразии существующих религий лишь два основных направления, две Традиции.
«Чисто религиозное мировоззрение, дуалистическое, – пишет Л.А. Тихомиров, – основанное на том Откровении, которое мы должны признать единственно Божественным, признает существование двух категорий бытия: одну составляет Бытие Божественное, по существу своему недоступное пониманию ума человеческого и вообще какого бы то ни было «тварного» ума. Другую категорию составляет мир тварный, созданный Богом, живущий по законам, Богом данным, и по своему существу совершенно различный с Богом…
Другое – пантеистическое и монистическое – принимает единство всего существующего, в котором элемент божественный если и признается, то не как нечто, по существу различное от мира материального и вообще от мира тварного, а только как особое проявление того же самого бытия, какое проявляется в виде природы материальной. Создания мира и Создателя это воззрение не признает. Вся природа – материальная, духовная и так называемая «божественная» – существует вечно. Есть существа, называемые богами, но они относятся к той же природе».
С точки зрения христианского восприятия истории, историческими центрами двух вышеназванных религиозных мировоззрений, с небольшой долей условности, могут быть названы Иеросалим и Вавилон соответственно. Вера в Бога-Творца, собственно монотеизм сохранился в новозаветную эру во всей своей полноте, без примеси пантеизма, только в Христианстве (Православии). Пантеизм же, по традиции, восходящей еще к Ветхому Завету, называют язычеством.
(((Пантеи́зм (греч. παν,«всё, всякий» и греч. θεός, «бог, божество») — учение о том, что всё есть Бог; учение, обожествляющее Вселенную, природу (пантеизм как религиозный натурализм).
Термин "пантеист" был введён английским философом Дж. Толандом (1705), а термин "П."- его противником нидерландским теологом И. Фаем (1709)
Пантеизм имеет 4 основные формы:
1. теомонистический пантеизм наделяет существованием только Бога, лишая мир самостоятельного бытия (см. Акосмизм);
2. физиомонистический пантеизм, согласно которому существует только мир, природа, которую сторонники этого направления называют Богом, тем самым лишая Бога самостоятельного существования (Оствальд, Геккель, Тэн);
3. трансцендентный (мистический) пантеизм, который обычно обозначают как панентеизм;
4. имманентно-трансцендентный пантеизм, согласно которому Бог осуществляется в вещах (Спиноза, немецкие идеалисты, Гёте, Шлейермахер, Эйкен).
«Пантеизм — это прежде всего форма атеизма» (Шопенгауэр).
Пантеизм (от пан... и греч. theós — бог), философское учение, отождествляющее бога и мир. Термин "пантеист" был введён английским философом Дж. Толандом (1705), а термин "П."— его противником нидерландским теологом И. Фаем (1709). В пантеистических концепциях нередко скрывались натуралистические тенденции, растворявшие бога в природе и подводившие к материализму, представляя собой учения, оппозиционные по отношению к господствовавшему теистическому религиозному мировоззрению. Иногда же в форму П. облекались религиозно-мистические стремления, растворявшие природу в боге. В 1828 немецкий философ К. Краузе для обозначения своей идеалистической системы, чтобы отличить её от системы натуралистической и материалистической П., ввёл термин "панентеизм" (от греч. pán en theó — всё в боге). Известны примеры причудливого переплетения элементов обоих типов П. в мировоззрении одного и того же мыслителя. Пантеистические идеи содержались уже в древнеиндийской мысли (особенно в брахманизме, индуизме и в веданте), в древнекитайской мысли (даосизм), в древнегреческой философии (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен). Однако поскольку в эту эпоху политеизма ещё не было понятия бога как единого мирового духа, указанные воззрения были одним из проявлений гилозоистического одушевления всего мира.
В средние века, в отличие от иудаизма, христианства и ислама, с определяющим для них теистическим пониманием бога как личности, абсолютно возвышающейся над природой и человеком, П. (обычно восходивший к философии неоплатонизма)развивал учение о безличном мировом духе, скрытом в самой природе. Пантеисты европейского и ближневосточного средневековья опирались на неоплатоническое учение об эманации. В противоположность теистическим представлениям о божественном сотворении мира из "ничего" пантеисты развивали концепции вечного вневременного "порождения" природы безличным богом. Религиозный П. ярко представлен в системе Иоанна Скота Эриугены. Одну из первых материалистических формулировок П. дал Давид Динанский, утверждавший, что материя, разум и бог — одно и то же. Оппозиционные по отношению к католической церкви этические и социальные выводы из пантеистических воззрений, восходящих к Эриугене, сделали в начале 13 в. амальрикане. Тяготеющий к П. мистицизм нашёл своё типичное выражение в воззрениях И. Экхарта.
Натуралистические тенденции П. со всё большей силой начали проявляться в эпоху Возрождения. Одним из первых подошёл к П. Николай Кузанский. Рассматривая бога как "бесконечный максимум" и приближая его к природе как "ограниченному максимуму", он сформулировал идею бесконечности Вселенной. Расцвет П. в Западной Европе относится к 16 — началу 17 вв., когда он лег в основу большинства натурфилософских учений, противостоявших креационизму господствовавших монотеистических религий (в особенности у итальянских философов Дж. Кардана, Ф. Патрици,Т. Кампанеллы, Дж. Бруно). В этих учениях бог, остававшийся бесконечным незримым абсолютом, всё полнее сливался с природой, пока не стал по существу её псевдонимом у Бруно. Его тезис: "... природа... есть не что иное, как Бог в вещах" ("Изгнание торжествующего зверя", СПБ, 1914, с. 162) и учение о единой субстанции, лежащей в основе как материальных, так и духовных явлений, следует расценивать уже как материализм.
С др. стороны, П., "... местами соприкасающийся даже с атеизмом" (Энгельс Ф., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 7, с. 370), составил основу мировоззрения вождя народной Реформации в Германии Т. Мюнцера, а также анабаптистов. В дальнейшем, когда в ряде стран Западной Европы победили различные протестантские вероисповедания, пантеистическая мистика продолжала оставаться основным руслом, по которому направлялось недовольство омертвевшими формами религиозности. В Германии 16—17 вв. наиболее выдающимися представителями пантеистической мистики были С. Франк, В. Вейгель, Я. Бёме и поэт-философ Иоганн Шефлер (Ангелус Силезиус). В Нидерландах 17 в. существовали секты, тяготевшие к П. Наиболее влиятельными из них были меннониты и коллегианты. К последним был близок Б. Спиноза, который, опираясь на традицию П., разработал материалистическую философскую систему, в которой понятие "бог" отождествлено с понятием "природа".
В 18 в. пантеистические воззрения развивали под влиянием Спинозы И.в. Гёте и Г. Гердер, которые, в противоположность механицизму французских материалистов 18 в., стремились разработать органическо-гилозоистические элементы спинозизма. Философские системы таких немецких идеалистов, как Ф. В. Шеллинг и Г. Гегель, по словам Энгельса, "... пытались пантеистически примирить противоположность духа и материи" (там же, т. 21, с. 285).
)))
Язычество – вера народов, языков. Вера людей, не принадлежащих к народу Божию, религиозность мiра, не знающего или отвергнувшего Христа. Отвергая, так или иначе, Бога-Творца, Создателя, Божественный статус, данное воззрение статус некой Высшей Силы присваивает чему-либо или кому-либо другому. То есть подменяет Творца тварью, попирая четвертую заповедь: «Не делай себе кумира и никакого изображения… не поклоняйся им и не служи им…» (Исх. 20:4-5).
Идея Откровения заменяется идеей опытного познания духовного мира и его законов. Собственно, именно она и лежит в основе всех пантеистических культов, начиная от самых примитивных, вроде почитания фетишей неграми, и заканчивая концепциями новоплатоников или учениями буддийских школ. Дабы не отклоняться слишком далеко от заданной темы, не углубляясь даже в самый общий анализ того, что представляет собой в основе языческая (пантеистическая) религиозность, укажем лишь на некоторые ее черты, которые нам необходимо помнить, пытаясь составить картину нынешнего религиозного состояния РФ.
1. Магизм – попытка выявить законы духовного бытия, взаимодействие тех или иных доступных человеку средств (слов, амулетов, ритуалов) с духовной реальностью с целью воздействия на нее в своих интересах. Своего рода «духовная механика». Вместо диалога Бога и человека, предполагающего нравственный аспект, имеет место именно опытный поиск некоего механизма и путей контроля над ним – вне зависимости от моральных качеств.
2. Идея вечности мира и цикличности истории, повторяющейся вечно по кругу – в противовес христианскому пониманию ее (линейному – от Сотворения мира до его конца, до нового неба и новой земли).
3. Идея реинкарнации и механическое осознание нравственных категорий, как правило, исходя из ставшей особенно популярной в 90-е гг. идеи «кармы» (т.е., опять же, идеи некой магической механики – или «закона деяния-плода», как это именуется в тибетско-монгольском буддизме).
Теперь же обратимся к реалиям современной РФ.

+++

В настоящий момент большинство населения РФ определяет себя как православных. Однако, при более тщательном рассмотрении, становится очевидным, что данное заявление является более чем безосновательным.
Полагаю, что даже самые восторженные сторонники тезиса, что «на подъеме наша великая страна православная…», не будут спорить с тем, что абсолютное большинство людей, называющих себя православными, едва ли смогут Вам прочитать по памяти Символ Веры. Строго говоря, уже одного этого достаточно для того, чтобы их православными христианами не считать. Реальное количество людей, более или менее серьезно пытающих быть христианами, выявили недавние великопостные соцопросы, в ходе которых выяснялось, сколько россиян намерены были держать в сем году телесный пост во Св. Четыредесятницу. По данным Левада-Центра, таковых ныне было 2 %. Столько же намеревалось поститься лишь в последнюю неделю Поста.
Предположим, что Левада-Центр слегка брешет. Добавим к этому и то, что некоторые православные христиане (таких немного, но все же есть) не могут соблюдать телесный пост – по болезни ли, будучи на военной службе и по каким-либо иным причинам. Умножим заданную цифру вдвое и для верности накинем, в порядке оптимизма, еще один процент. Равно: 5 %. Пожалуй, эта цифра примерно соответствует действительности. Притом, что она наверняка включает в себя самые различные группы людей: и паству РПЦ МП, и РПЦЗ, и катакомбников, и все согласия старообрядцев.
В справедливости этой точки зрения убеждает нас ряд фактов. Прежде всего, посещаемость храмов. Даже в Москве и Петербурге церкви города (за редким исключением) переполнены народом лишь в великие праздники – кстати, об этом феномене еще речь впереди. И если сравнить количество тех людей, которые идут в церковь каждое воскресенье, с теми, кто в это же время находится за стенами храмов, в достоверности вышеназванного 5-процентного предела убеждаешься определенно.
Однако, на наш взгляд, даже не этот показатель является наиболее значимым. Гораздо важнее другое: в поведении и социально-политической позиции абсолютного большинства нынешнего российского общества мы не видим никакого христианского мотива. Не видим нравственного вывода, неизбежно следующего из исповедания Православия.
Например, все те же самые соцопросы показывают, что большинство россиян осуждает гомосексуализм, но очень терпимо относится к таким явлениям, как аборты и так называемый «гражданский брак» (блудное сожительство). Более того, количество абортов в стране растет; явление, для православного общества немыслимое. И это наряду с падением рождаемости.
Второй характерный пример: в целом ровное отношение к таким явлениям, как распространение порнографии и пропаганда разврата. Одним из характернейших образчиков нехристианского нравственного либерализма Россиянии является современная мода. Российские (не хочу писать – русские) девушки одеваются так, что даже в современных США девицы из приличных семей посчитали бы такой стиль непристойным. И этот пример тоже весьма нагляден. Можете ли Вы себе представить православную девушку в джинсах, с голым брюхом и серьгой в пупе? Мы не можем. Много ли таких или около того на улицах наших городов? Большинство. Часто ли можно увидеть женщину (девушку, девочку), одетую в соответствии с христианскими этическими нормами – в длинной юбке и платке? Редко, а в современных Москве и Питере едва ли не реже, чем традиционно одетых мусульманок.
Третий характерный пример: празднование Нового года по григорианскому календарю. Вся страна, все почти, за крайне редкими исключениями, дорогие россияне пьют и едят – в Филиппов пост, под Рожество, кушают водку на самый день Св. Внифантия. Понятно, что для православного человека такое поведение недопустимо. Но – это любимейший праздник российского общества, не смотря на свой кощунственный по сути характер.
Подавляющее большинство современных россиян не хочет держать пост (может, но не хочет). Не ходит на богослужения, тем более регулярно. Не хочет ограничивать свои блудные пороки, и готово оправдывать детоубийства (аборты). В общем, и в личной, и в социальной жизни не имеет намерения строить свою жизнь по христианским нормам. Вывод из этого только один: у этого самого большинства для этого просто-напросто нет одного, что для этого нужно: религиозного мотива. Который неизбежно присутствует у православного человека. Короче говоря, названное большинство не православно!
Но тут же мы сталкиваемся с другими фактами: эти же люди говорят как раз о том, что считают себя православными христианами. Более того, в большинстве случаев – если это их не бьет по карману или не задевает особо иных их материальных интересов – они поддерживают строительство новых храмов. И даже готовы на это кое-что жертвовать. И кстати сказать, порой немало.
Затем, такие люди стремятся принять Таинство Крещения и крестить своих детей, и своих умерших всегда желают отпеть. И довольно большое их количество приходит в храмы по великим праздникам – на Св. Пасху, на Рожество, а также на Богоявление. Вообще, кроме Пасхи и Рожества (знаю это по опыту пятилетнего алтарничества), особой популярностью пользуются у наших дорогих россиян те праздники, когда в церкви что-то дают. По этой причине для причта большинства храмов Богоявление (когда можно набрать крещенской воды) и Вход Господень в Иеросалим (когда раздается освященная верба) являются одними из самых напряженных дней в году. Перед церквами, в которых в будние дни порой молится один священник, а в воскресный день к нему присоединяется обычно десяток прихожан, в названные праздники выстраиваются очереди.
Подведем первый итог. С одной стороны, мы видим у большинства российской населения отсутствие христианского религиозного мотива в их жизни – как личной, так и общественной. Их мiровоззрение формируется не Православием и вне Православия. С другой стороны, наблюдается:
1. Самоидентификация самих себя как «православных»;
2. Уважительное отношение Православной Церкви как к общественному институту;
3. Религиозный интерес к отдельным аспектам жизни Св. Церкви: к некоторым ее святыням, праздникам, а также к некоторым ее Таинствам.
Из последних трех тезисов очевидно, что подавляющее большинство россиян религиозно. Из предшествующего же очевидно, что религиозность эта неправославная. (И, само собой, не мусульманская, не иудейская, не протестантская и не римо-католическая.) То есть языческая.

 Отправлено: 23.07.09 15:58. Заголовок: +++ Мы живем в языч..

+++

Мы живем в языческом обществе; факт неприятный, но признать приходится. Язычники (пантеисты) составляют подавляющее большинство, хотя точный их процент определить не слишком просто.
Сегодня ни многие общественные деятели, позиционирующие себя как православных, ни представители МП либо не понимают, либо (в последнем случае, полагаю, именно это) делают вид, что не понимают, в сущности простой вещи: интерес к православным святыням, от освященной вербы до Таинства Крещения, отнюдь не всегда может быть продиктован Православной верой. Интерес этот очень часто является языческим.
Язычник, в отличие от христианина, в своих религиозных воззрениях исходит не из идеи Откровения (предполагающей обладание Истиной, во всей ее полноте), а из идеи опытного познания духовного мира. Именно это делает возможным всевозможные синкретические комбинации в сфере языческой религиозности. К такому синкретическому соединению с Христианством языческое религиозное сознание стремится всегда – если не получает отпора. Язычнику всегда хочется попробовать новой духовности.
Однако смешения яда с чем бы то ни было приводит к одному: в итоге получается яд. Религиозное смешение с язычеством дает язычество, а не что-либо иное. Сознание пантеиста вполне может воспринять многое из жизни Церкви – на первый взгляд, даже создается иллюзия восприятия христианского мiровоззрения. Однако в действительности тем или иным элементам и объектам христианской духовной жизни придается языческое значение.
В качестве примера, можно представить себе следующее. Известны случаи, когда дикарям – скажем, бушменам, с самолета в их дикий буш падала стеклянная бутылка или что-то вроде того (банка, пропеллер, кроссовок etc.). Поскольку они ни с чем подобным не сталкивались, то для них такой предмет становился проявлением действий высших духовных сил. И нередко он становился объектом поклонения – предметом культа. Представим себе, что вместо бутылки или пропеллера из самолета выпал восьмиконечный православный крест. Бушмены, столкнувшись со столь диковинным предметом, сочли, что это некий магический дар богов. Поставили его под деревом и стали ему кланяться. Случайный путешественник-европеец, заставши их за этим занятием, почти наверняка принял бы их за христиан. Вот уж диво так уж диво – Православное Возрождение в буше! Но, само собой понятно, христианами эти бушмены не были бы. Ибо поклонялись кресту не как образу Креста Господня, орудию нашего Спасения, а как некому магическому предмету, наделенному некой силой.
Подобные явления могут происходить не только в буше. Известны случаи, когда в России язычники (напр., буряты) почитали некоторые православные святыни. Так, в Забайкалье язычники-буряты почитали иргенскую чудотворную икону Св. Парасковеи (Параскевы) Пятницы. Но для них этот образ был лишь неким «сильным бурханом», а не иконой Божией Угодницы, по молитвам которой Господь милует нас.
В СССР атеистов было множество лишь по данным анкет. В действительности же большинство населения некой религиозной верой обладало – но верой самого примитивного языческого типа, наподобие шаманизма и фетишизма. Люди, не веровавшие в Бога, верили в черных кошек, в возможность лишиться денег, сметая крошки со стола рукой, в пятак под пяткой и т.п. И это не столь смешно, как кажется. Ибо именно вера, пусть и очень слабая, в то, что раскрыв зачетку и высунув ее в форточку с криком: «халява, ловись!», можно улучшить результат экзамена, подвигает человека на это действие. Также поворачивают назад, встретившись с черной кошкой. От охотников-таежников нередко можно услышать сентенции вроде: «тайга накажет» и т.п. Мир тайги рассматривается как некий духовный субъект, который может помочь, а может и покарать (например, за жестокое отношение к животным). Уровень этой религиозности – это не просто язычество, это очень примитивное язычество. Но все же – это именно религиозность.
Именно это примитивное языческое сознание обезпечило расцвет на постсоветском пространстве таких явлений, как повальное увлечение астрологией (причем в самой простецкой, профанной ее форме), расцвет всевсяческих «центров биоэнергетики», ведовства и т.п. Запрет на духовность был снят, и советские язычники захотели ее попробовать. Призывы и окрики немногих верных последователей собственно материализма и атеизма остались не услышанными – язычникам не нужно было себя позиционировать как атеистов, государство этого не требовало. И про атеизм они забыли и не стали вспоминать.
При этом не следует думать, что современный россиянский язычник несерьезно воспринимает собственную языческую веру. Вскоре после начала написания этой статьи автору ее поведали случай, представляющийся нам весьма показательным.
В Забайкалье есть место, известное всем забайкальцам – Алханай. Славится он не только своими радоновыми источниками, от которых одним становится много лучше, а другим много хуже. Алханай – естественный и весьма специфический природный объект, являющийся сакральным центром местных язычников, буддистов и шаманистов. Само собой, место очень популярное среди русских туристов. И вот не так давно туда прибыла очередная группа любопытствующих, которую водил гид. Есть там где-то некая расселина – то ли что-то вроде прохода в каких-то скалах, то ли что-то еще (сам не видел). В общем, какой-то узкий проход меж камней. Гид поведал своим подопечным, что по существующему поверью, через эту узкую щель могут пройти люди, более-менее от грехов чистые. А грешники застревают.
Разумеется, все через этот проход стали пролазить. И вот некий тучный субъект в этой щели застрял. И выбирался он из нее, как мне рассказали, около двух часов! Никто не подал руку. Потому, что гид пояснил: согласно того же поверья, кто подаст застрявшему в этой щели руку, на того перейдут все его грехи. Вот и ворочался бедняга сам, никто ему на помощь не пришел (отмечу, что среди экскурсантов были люди крещеные). Разве это не свидетельство живого и серьезного религиозного – языческого – чувства? Такой ревности – разумеется, о своей вере, многим христианам следовало бы поучиться. Не в последнюю очередь, тем, кто от ветра главы своея берется определять, какие каноны работают, а какие не работают…
Среди всего того, что можно было «попробовать», языческий социум натолкнулся и на Православие. Памятуя об исторических корнях (да и генетическая память у многих сказывалась), к Православию и Православной Церкви стали относиться с большим интересом, чем к иным «предметам духовности». Однако природа этого интереса была по-прежнему языческой. Люди пошли не в Церковь – люди пошли в очередной, очень знаменитый, «сильный» центр духовности. Пошли в поисках особенно крутой магии.
Именно так – как магические обряды, воспринимаются чаще всего в современной РФ Св. Таинства, все богослужение Св. Церкви. Некрещеные сейчас составляют меньшинство. Огромное количество людей носит нательные крестики. Но как воспринимаются и крестик, и самое Таинство Крещения?
Сколько раз на вопрос, почему крестился, приходилось слышать ответы вроде: ну, верю в некую Высшую Силу (мол, хочу ее поддержкой заручиться), дела плохо пошли, машина разбилась, болел часто и т.п. Случаев, когда люди приходили креститься потому, что болели, или были какие-то иные проблемы, особенно много. И слава Богу, когда люди под давлением таких обстоятельств действительно воцерковляются. Но вот это-то как раз бывает редко! Чаще приходят к купели Крещения как к магическому средству, то есть без православной веры, не веруя. А крестильный крестик рассматривается как амулет.
Языческое сознание, вообще, всегда тянется к неким «амулетам». С этим связано, на наш взгляд, и вышеупомянутое явление: популярность в РФ тех церковных праздников, когда что-то дают: крещенскую воду и вербу. Понятно, что воспринимается и то, и другое в как некий магический предмет. Показательно, в этом плане, то, что народ порой просто яростно рвется за тем и за другим в храмы, но немногие способны внятно ответить: а зачем они все это берут и несут к себе домой?
По этой же причине особенно большой интерес вызывают церковные свечи. Тут и вера в возможность «задуть жизнь», задувая пламя свечи (как-то мне было это инкриминировано при очистке подсвечника), и вера в убийственную силу заупокойной свечи, поставленной за живого человека, и т.д. Люди, не имеющие страха Божия, пугаются нитки, залитой парафином.
Однако, с любопытством воспринимая отдельные элементы православного богослужения и обрядности, нынешнее язычество никак не трансформировалось, и даже никак не развилось, оставшись на прежнем уровне – уровне, в лучшем случае, шаманизма. Оно лишь включило в свой культ некоторые по форме православные фрагменты, сохранив пантеистический строй своего мiровоззрения. Православные храмы, Таинства и святыни здесь играют лишь роли магических объектов и предметов (вроде упомянутой алханайской щели), которые рассматриваются исключительно с позиций язычества. Собственно, именно этим объясняется то, что современное общество, в котором большинство числит себя «православными», в своей социально-политической жизни никак своего Православия не проявляет. В действительности мы живем в языческом обществе, которое для нужд своего культа кое-что заимствует у Церкви. В том числе, использует ее святыни, ее храмы, ее Таинства.
А вот об этом нам следовало бы задуматься особо.

+++

Вдумаемся: что значит вышепоименованное заимствование православной святыни для нужд языческого культа? Спаситель наставляет нас: «Не дадите святая псом, ниже пометайте бисер ваших пред свиниями» (Мф. 7:6). Именно такого рода «метание бисера» имеет место быть.
Повторимся еще раз: для языческого сознания естественно стремление к своеобразному освоению, через призму магизма, христианской духовности. Собственно, именно на этом были построены учения всех гностических сект первых веков Христианства. И именно поэтому православные всегда должны давать такому синкретическому давлению достойный отпор – но вот этого как раз и нет.
К сожалению, сегодня большинство храмов Московской Патриархии превратились, с молчаливого согласия руководства МП, в поставщиков христианской святыни для нужд языческого культа – как это ни прискорбно, но это так! И наиболее показательным здесь является отношение в МП, прежде всего, к Таинству Крещения.
Хотя сейчас и вводится в некоторых случаях что-то вроде оглашения перед крещением взрослых, однако в большинстве случаев совершается оно во многом формально, по некой убыстренно-облегченной схеме. А очень часто не имеется даже этого, и крестят, как и ранее, всякого желающего. И как и раньше, к купели Крещения люди приходят очень часто по названным выше житейским мотивам, надеясь получить излечение от недуга, решить бытовые проблемы и т.п. То есть рассматривают сие Таинство как магическое средство. И тем не менее, таких людей к нему допускают. Выдвигается даже и определенная «богословская» мотивация: мол, мы их сейчас «булькнем» (именно так выражался на сей счет один мой знакомый священник – кстати, далеко не плохой вроде бы батюшка), а потом «как Господь управит». Дескать, Церковь за них уже молится, благодать Св. Духа уже действует.
Так сейчас думают многие. Не догадываясь, что такого рода философия с православным, отеческим воззрением на данный вопрос ничего общего не имеет. Св. Церковь никогда не принимала идеи некоего «механического», «магического» совершения Таинства Крещения над неверующим человеком. Вот как об этом пишет, в толковании на 84-е правило Шестого Вселенского Собора, Вальсамон: «Во дни святейшего патриарха Кир-Луки явились в синод агаряне и, когда от них потребовали, чтобы они приняли крещение, то они сказали, что уже прежде были крещены в своих странах; а когда их спросили – каким образом могло это случиться; то они отвечали, что есть обычай крестить всех детей агарянских у православных священников. Но это не было принято в уважение, ибо они должны были услышать, что крещение, какого ищут неверные у христиан, ищется не с добрым расположением и не с православным намерением, а ради телесного врачевания. Ибо у агарян есть поверье, что дети их подвергаются беснованию и имеют запах свойственный псам, если не примут христианского крещения; и поэтому ищут крещения не как средства очищающего от всякой душевной скверны и подающего божественный свет и освящение, но как врачества, или заклинания… Почему и было дозволено крестить всех таковых» (выделено мной – Д.С.). Таинство Крещения, совершенное без веры, которое рассматривалось как магический обряд, было расценено Церковью как недействительное. Язычник, который крестится ради улучшения здоровья, желая получить магическую помощь – крестится, по словам Свв. Отцов, одной водою, а Дух Святой его не крестит. Таинство не совершается (но похуляется!). По сути, человек, без веры пришедший креститься, остается некрещеным, но отягощает свою душу, пусть и невольно, еще одним грехом – легкомысленным, безбожным отношением к величайшему Таинству Св. Церкви. А равно и укореняется в неверном, с христианской точки зрения, и крайне опасном мнении о себе как о человеке крещеном и православном. Сколько таких псевдо-крещеных людей живет сегодня в РФ?..
Правда, некоторые Свв. Отцы – например, Свт. Афанасий Великий, считали, что тех, кто «крестился» без веры, но уверовал потом, крестить все же не нужно, и крещение им будет вменено как бывшее и действительное. Но все Свв. Отцы сходятся в одном: Крещение без веры никакой пользы не приносит. Православный же священник, который крестит не только подлинно уверовавших людей, но всех или почти всех подряд, сам себя ставит на одну доску с языческим жрецом, торговцем магическим товаром. Нужно ли говорить о том, что за такое отношение к святыне Господь спросит весьма серьезно – спросит со всех нас.
Так же следует рассматривать вопрос и об отношении к иным святыням. Как можно раздавать крещенскую воду или освященную вербу каждому, кто пришел в храм? Как можно давать святыню язычнику? Ведь мы в буквальном смысле мечем что-то перед кем-то. И от этого никому пользы не будет, но будет один вред.
В целом, такое отношение к Таинствам и ко всякой православной святыне нельзя охарактеризовать иначе, как весьма упорное измерение глубины Божиего милосердия и долготерпения нашими беззакониями. И вопрос стоит просто и ясно: принимаем ли мы языческие «правила игры», тем самым давая согласие на переработку Церкви в фабрику амулетов и магических услуг для стремительно паганизируещегося мiра, или же, как и подобает христианам, дадим отпор очередной поганой экспансии?

+++

Собственно, от нас требуется не так уж и много – хотя и не слишком мало. От нас требуется дать себе самим, в первую очередь, честный отчет относительно реального положения вещей. Во-первых, признать, что чаемого Православного Возрождения на Руси пока что не состоялось. Признать, что мы ныне, к величайшему сожалению, живем в языческой по сути своей стране, хотя отчасти и расположенной к Христианству. Во-вторых, отказаться от некоторых ложных мiровоззренческих принципов, и в первую очередь, от гуманистического и по сути своей антихристианского деления людей на «верующих/неверующих». Такая дифференциация является следствием проникновения в церковное сознание ложной, языческой идеи, суть которой перестроечная и пост-перестроечная интеллигенция выражала такими дивными формулировками: «Бог один, только веры разные», «все религии в сущности одинаковы, отличаются лишь внешне, и все ведут к Богу», и т.д. Отвергнув эту ложь, мы должны твердо держаться собственно христианского, восходящего еще к ветхозаветной традиции различения. А именно: все люди делятся, в конечном счете, на христиан и язычников. (Причем всякая еретическая религиозность, как то латинство («католичество»), или протестантизм, неизменно со временем вбирает в себя языческие элементы, а стало быть, может также – пусть и с рядом оговорок – рассматриваться как языческая.) И Церковь должна, в зависимости от конкретной социально-политической ситуации, строить свои отношения с внешним – языческим – мiром.
В настоящий момент мы не имеем православного государства (высшей формой которого является Православная Империя); и не составляем, как показано выше, большинства в нынешнем языческом россиянском социуме. Стало быть, наиболее оптимальной моделью выстраивания отношения с внешним миром может служить (разумеется, с поправкой на современность), система, выработанная 1) Церковью первых веков Христианства, и 2) а также та система, которую создали русские старообрядческие согласия.
Как и христиане первого века, мы сегодня являемся небольшой общиной посреди настоящего языческого моря. И, думаю, нет нужды повторяться относительно того, почему для нас весьма важен опыт христианских Церквей того времени.
Но в отношении социальном, политическом и экономическом для нас, в настоящий момент, имеет гораздо большее значение соответствующий опыт Русского Старообрядчества. Во-первых, он гораздо ближе нам в хронологическом и культурном отношении. Во-вторых, старообрядцам приходилось иметь дело с рядом проблем, которые не стояли перед древней Церковью, но которые сегодня стоят перед православными консерваторами различных новообрядческих церковных юрисдикций (МП, зарубежниками и катакомбниками). В частности, это касается уникального примера консолидации всех старообрядческих согласий перед лицом внешнего мiра (вне зависимости от весьма острых противоречий, существовавших между ними), выражавшейся в совместной борьбе за свои права, социальном, культурном и экономическом взаимодействии. Изучение и восприятие этого богатого опыта – опыта во многом успешного – является сегодня одной из наших насущнейших задач.
Само собой разумеется, что это подразумевает для всякого христианина, живущего в мiру (а подчас и для монашествующих) активную социальную позицию, причем позицию христиански критическую. Позицию не соглашательства с внешним, лежащим во зле мiром (1 Ин. 5:19), а позицию активного, духовного в первую очередь, ему противостояния. Ибо всякая иная «метода» взаимоотношений с ним неизменно ведет к паганизации христианского общества, превращении храмов в магазины «магических услуг» (примеры чего приводились выше). Далее – только смерть духовная. Лишь на пути духовного отвоевания мира, и в первую очередь, отвоевания собственной страны – России, мы можем рассчитывать на подлинное Русское Воскресение, а не на иллюзию «симфонии» с путинско-медведевским Левиафаном. Именно этот путь завещал нам Спаситель.
И если мы с него свернули однажды, то означать это может только одно: надо на него возвращаться.

 Отправлено: 23.07.09 16:02. Заголовок: Не помню чья это ста..

Не помню чья это статья, по моему Дмитрий Саввин ея написал, но мож и не он. Сайт где она распологалась обнулился, поэтому простите что так много текста.

 Отправлено: 26.07.09 13:28. Заголовок: А почему обнулился и..

А почему обнулился известно? Тоже недавно искал, вроде он назывался церковный диалог.

 Отправлено: 27.07.09 09:21. Заголовок: dgvol пишет: церковн..

dgvol пишет:

цитата:

церковный диалог.

Точно. Почему - не знаю, может денег забыли заплатить или ещё чего то.