ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЕ. Форум старообрядцев всех согласий

МАЛЬЧИК В ШТАНАХ И МАЛЬЧИК БЕЗ ШТАНОВ

Разговор в одном явлении

(Эта пьеса рекомендуется для детских спектаклей)

Скрытый текст

Театр представляет шоссированную улицу немецкой деревни. М а л ь ч и к в ш т а н а х стоит под деревом и размышляет о том, как ему прожить на свете, не огорчая своих родителей. Внезапно в средину улицы вдвигается обыкновенная русская лужа, из которой выпрыгивает М а л ь ч и к б е з ш т а н о в.

М а л ь ч и к в ш т а н а х (конфузясь и краснея в сторону). Увы! Иностранный господин сказал правду: он без штанов! (Громко.) Здравствуйте, мальчик без штанов! (Подает ему руку.)
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в (не обращая внимания на протянутую руку). Однако, брат, у вас здесь чисто!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (настойчиво). Здравствуйте, мальчик без штанов!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Пристал как банный лист... Ну, здравствуй! Дай оглядеться сперва. Ишь ведь как чисто -- плюнуть некуда! Ты здешний, что ли?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Да, я мальчик из этой деревни. А вы -- русский мальчик?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Мальчишко я. Постреленок.
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Постреленок? что это за слово такое?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А это, когда мамка ругается, так говорит: ах, пострели те горой! Оттого и постреленок!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (старается понять и не понимает).
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Не понимаешь, колбаса? еще не дошел?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Вообще многое, с первого же взгляда, кажется мне непонятным в вас, русский мальчик. Правда, я начал ходить в школу очень недавно, и, вероятно, не все результаты современной науки открыты для меня, но, во всяком случае, не могу не сознаться, что ваш внешний вид, ваше появление сюда среди лужи и ваш способ выражаться сразу повергли меня в величайшее недоумение. Ни мои добрые родители, ни почтеннейшие наставники никогда не предупреждали меня ни о чем подобном... И, во-первых, с позволения вашего, объясните мне, отчего вы, русский мальчик, ходите без штанов?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Изволь, немец, скажу. Но прежде ты мне скажи, отчего ты так скучно говоришь?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Скучно?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Да, скучно. Мямлишь, канитель разводишь, слюнями давишься. Инда голову разломило.
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Я говорю так же, как говорят мои добрые родители, а когда они говорят, то мне бывает весело. И когда я говорю, то им тоже бывает весело. Еще на днях моя почтенная матушка сказала мне: когда я слышу, Фриц, как ты складно говоришь, то у меня сердце радуется!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А у нас за такой разговор камень на шею, да в воду. У нас по всей земле такой приказ: разговор чтоб веселый был!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (испуганно). Позвольте, однако ж, русский мальчик! Допустим, что я говорю скучно, но неужели это такое преступление, чтоб за него справедливо было лишить человека жизни?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. "Справедливо"! Эк куда хватил! Нужно, тебе говорят; нужно, потому что такое правило есть.
М а л ь ч и к в ш т а н а х (хочет понять и не понимает).
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. У нас, брат, без правила ни на шаг. Скучно тебе -- правило; весело -- опять правило. Сел -- правило, встал -- правило. Задуматься, слово молвить -- нельзя без правила. У нас, брат, даже прыщик и тот должен почесаться прежде, нежели вскочит. И в конце всякого правила или поронцы, или в холодную. Вот и я без штанов, по правилу, хожу. А тебе в штанах небось лучше?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Мне в штанах очень хорошо. И если б моим добрым родителям угодно было лишить меня этого одеяния, то я не иначе понял бы эту меру, как в виде справедливого возмездия за мое неодобрительное поведение. И, разумеется, употребил бы все меры, чтоб вновь возвратить их милостивое ко мне расположение!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Сопляк ты -- вот что!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. И этого я не понимаю.
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Дались тебе эти родители! "Добрая матушка", "почтеннейший батюшка" -- к чему ты эту канитель завел! У нас, брат, дядя Кузьма намеднись отца на кобеля променял! Вот так раз!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (в ужасе). Ах, нет! это невозможно!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в (поняв, что он слишком далеко зашел в деле отрицания). Ну, полно! это я так... пошутил! Пословица у нас такая есть, так я вспомнил.
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Однако, ежели даже пословица... ах, как это жаль! И как бесчеловечно, что такие пословицы вслух повторяют при мальчиках! (Плачет.)
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Завыл, немчура! Ты лучше скажи, отчего у вас такие хлеба родятся? Ехал я давеча в луже по дороге -- смотрю, везде песок да торфик, а все-таки на полях страсть какие суслоны наворочены!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Я думаю, это оттого, что нам никто не препятствует быть трудолюбивыми. Никто не пугает нас, никто не заставляет производить такие действия, которые ни для чего не нужны. Было время, когда и в нашем прекрасном отечестве все жители состояли как бы под следствием и судом, когда воздух был насыщен сквернословием и когда всюду, где бы ни показался обыватель, навстречу ему несся один неумолимый окрик: куда лезешь? не твое дело! В эту мрачную эпоху головы немцев были до того заколочены, что они сделались не способными ни на какое дело. Земля обрабатывалась небрежно и давала скудную жатву, обыватели жили, как дикие, в тесных и смрадных логовищах, а немецкие мальчики ходили без штанов. К счастию, эти варварские времена давно прошли, и с тех пор, как никто не мешает нам употреблять наши способности на личное и общественное благо, с тех пор, как из нас не выбивают податей и не ставят к нам экзекуций, мы стали усердно прилагать к земле наш труд и нашу опытность, и земля возвращает нам за это сторицею. О, русский мальчик! может быть, я скучно говорю, но лучше пусть буду я говорить скучно, нежели вести веселый разговор и в то же время чувствовать, что нахожусь под следствием и судом!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в (тронутый). Это, брат, правда твоя, что мало хорошего всю жизнь из-под суда не выходить. Ну, да что уж! Лучше давай насчет хлебов... Вот у вас хлеба хорошие, а у нас весь хлеб нынче саранча сожрала!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Слышал и я об этом и очень об вас жалел. Когда наш добрый школьный учитель объявил нам, что дружественное нам государство страдает от недостатка питания, то он тоже об вас жалел. Слушайте, дети! -- сказал он нам, -- вы должны жалеть Россию не за то только, что половина ее чиновников и все без исключения аптекаря -- немцы, но и за то, что она с твердостью выполняет свою историческую миссию. Как древле, выстрадав иго монголов, она избавила от них Европу, так и ныне, вынося иго саранчи, она той же Европе оказывает неоцененнейшую из услуг!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Нескладно что-то ты говоришь, немчура. Лучше, чем похабничать-то, ты мне вот что скажи: правда ли, что у вашего царя такие губернии есть, в которых яблоки и вишенье по дорогам растут и прохожие не рвут их?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Здесь, под Бромбергом, этого нет, но матушка моя, которая родом из-под Вюрцбурга, сказывала, что в тамошней стороне все дороги обсажены плодовыми деревьями. И когда наш старый добрый император получил эти земли в награду за свою мудрость и храбрость, то его немецкое сердце очень радовалось, что отныне баденские, баварские и другие каштаны будут съедаемы его дорогой и лояльной Пруссией.
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Да неужто деревья по дороге растут и так-таки никто даже яблочка не сорвет?
М а л ь ч и к в ш т а н а х (изумленно). Но кто же имеет право сорвать вещь, которая не принадлежит ему в собственность?!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас, намеднись, дядя Софрон мимо кружки с керосином шел -- и тот весь выпил!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Но, конечно, он это по ошибке сделал?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Опохмелиться захотелось, а грошика не было -- вот он и опохмелился керосином!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Но ведь он, наверное, болен сделался?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Разумеется, будешь болен, как на другой день при сходе спину взбондируют!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (пугаясь). Ах, неужели у вас...
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А ты думал, гладят?
М а л ь ч и к в ш т а н а х (окончательно пугается и хочет бежать домой, но мальчик без штанов удерживает его).
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Стой! чего испугался! Это нам, которые из простого звания, под рубашку смотрят, а ведь ты... иностранец?! (Помолчав.) У тебя звание-то есть ли?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Я -- бауер.
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Это мужик, что ли?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Не мужик, но земледелец!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ну да, известно... мужик!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Нет, земледелец. Мужик -- это русский, а у нас -- земледелец.
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. На-тко, выкуси!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, русский мальчик, какие вы странные слова употребляете и как, должно быть, недостаточно воспитание, которое вам дают! Я уверен, например, что вы не знаете, что такое бог?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А бог его знает, что такое бог! У нас, брат, в селе Успленью-матушке престольный праздник показан -- вот мы в спожинки его и справляем! 38
М а л ь ч и к в ш т а н а х (хочет понять и не может).
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Не дошел? Ну, нечего толковать: я и сам, признаться, в этом не тверд. Знаю, что праздник у нас на селе, потому что и нам, мальчишкам, в этот день портки надевают, а от бога или от начальства эти праздники приказаны -- не любопытствовал. А ты мне вот еще что скажи: слыхал я, что начальство здешнее вас, мужиков, никогда скверными словами не ругает -- неужто это правда?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Отец мой сказывал, что он от своего дедушки слышал, будто в его время здешнее начальство ужасно скверно ругалось. И все тогдашние немцы до того от этого загрубели, что и между собой стали скверными словами ругаться. Но это было уж так давно, что и старики теперь ничего подобного не запомнят.
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А нас, брат, так и сейчас походя ругают. Кому не лень, только тот не ругает, и всё самыми скверными словами. Даже нам надоело слушать. Исправник ругается, становой ругается, посредник ругается, старшина ругается, староста ругается, а нынче еще урядников ругаться наняли 39.
М а л ь ч и к в ш т а н а х (испуганно). Но, может быть, это дурная болезнь какая-нибудь?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. То-то что ты не дошел! Правило такое, а ты -- болезнь! Намеднись приехал в нашу деревню старшина, увидел дядю Онисима, да как вцепится ему в бороду -- так и повис!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, боже мой!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Говорю тебе, надоело и нам. С души прет, когда-нибудь перестать надо. Только как с этим быть? Коли ему сдачи дать, так тебя же засудят, а ему, ругателю, ничего. Вот один парень у нас и выдумал: в вечерни его отпороли, а он в ночь -- удавился!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, как мне вас жаль! как мне вас жаль!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем -- стало быть, так нам и надо!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (с участием). Не говорите этого, друг мой! Иногда мы и очень хорошо понимаем, что с нами поступают низко и бесчеловечно, но бываем вынуждены безмолвно склонять голову под ударами судьбы. Наш школьный учитель говорит, что это -- наследие прошлого. По моему мнению, тут один выход: чтоб начальники сами сделались настолько развитыми, чтоб устыдиться и сказать друг другу: отныне пусть постигнет кара закона того из нас, кто опозорит себя употреблением скверных слов! И тогда, конечно, будет лучше.
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Держи карман! Это, брат, у нас "революцией сверху" называется!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. А мы, немцы, называем это просто справедливостью. Но откуда вы такое выражение знаете?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А это у нас бывший наш барин так говорит. Как ежели кого на сходе сечь приговорят, сейчас он выйдет на балкон, прислушивается и приговаривает: вот она, "революция сверху", в ход пошла!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ах, нет, я совсем не в том смысле...
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А он у нас во всех смыслах... Выкупные он давно проел, доходов с земли -- грош; вот он похаживает у себя по хоромам, да и шутит... во всех смыслах!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Но каким же образом он живет без доходов? Работает?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. У нас дворянам работать не полагается. У нас, коли ты дворянин, так живи, не тужи. Хошь на солнышке грейся, хошь по ляжке себя хлопай -- живи. А чуть к работе пристроился, значит, пустое дело затеял! Превратное, значит, толкование.
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Какой, однако ж, странный народ у вас живет! Находят, что полезнее по ляжке себя хлопать, нежели работать... изумительно!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Да, брат немец! про тебя говорят, будто ты обезьяну выдумал, а коли поглядеть да посмотреть, так куда мы против вас на выдумки тороваты!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Ну, это еще...
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Верно говорю, я даже пример сейчас приведу. Слыхал я, правда ли, нет ли, что ты такую сигнацию выдумал, что куда хошь ее неси -- сейчас тебе за нее настоящие деньги дадут... так, что ли?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Конечно, дадут настоящие золотые или серебряные деньги -- как же иначе!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. А я такую сигнацию выдумал: предъявителю выдается из разменной кассы... плюха! 40 Вот ты меня и понимай!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (хочет понять, но не может).
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. И не старайся, не поймешь!

(Оба мальчика задумываются и некоторое время стоят молча.)

М а л ь ч и к в ш т а н а х. Знаете ли, русский мальчик, что я думаю? Остались бы вы у нас совсем! Господин Гехт охотно бы вас в кнехты принял. Вы подумайте только: вы как у себя спите? что кушаете? А тут вам сейчас войлок хороший для спанья дадут, а пища -- даже в будни горох с свиным салом!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Пища хорошая... А правда ли, немец, что ты за грош черту душу продал?
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Вы, вероятно, про господина Гехта говорите?.. Так ведь родители мои получают от него определенное жалованье...
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ну да, это самое я и говорю: за грош черту душу продал!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Позвольте, однако ж! Про вас хуже говорят: будто вы совсем задаром душу отдали?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ты про Колупаева, что ли, говоришь? Ну, это, брат... об этом мы еще поговорим... Надоел он нам, го-спо-дин Ко-лу-па-ев!
М а л ь ч и к в ш т а н а х (резонно). Надоел или не надоел -- это ваше дело; но заметьте, что всегда так бывает, когда в взаимных отношениях людей не существует самой строгой определенности. Между родителями моими и г. Гехтом никогда не случалось недоразумений -- а почему? Потому что в контракте, ими заключенном, сказано ясно: господин Гехт дает грош, а родители мои -- душу. Вот и все. Тогда как вы, русские, всё на какую-то "на водку" надеетесь. И потом, когда вместо "на водки" вас награждают ударами, вы ворчите, что вам... надоело! Сквернословие -- надоело, господин Колупаев -- надоел... Ну, надоело -- что же из этого?
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Погоди, немец, будет и на нашей улице праздник!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Никогда у вас ни улицы, ни праздника не будет. Убеждаю вас, останьтесь у нас! Право, через месяц вы сами будете удивляться, как вы могли так жить, как до сих пор жили!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в (с некоторым раздражением). Врешь ты! Ишь ведь с гороховицей на свином сале подъехал... диковинка! У нас, брат, шаром покати, да зато занятно... Верное слово тебе говорю!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Что же тут занятного... "шаром покати"!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Это-то и занятно. Ты ждешь, что хлеб будет -- ан вместо того лебеда. Сегодня лебеда, завтра лебеда, а послезавтра -- саранча, а потом -- выкупные подавай! 41 Сказывай, немец, как бы ты тут выпутался?
М а л ь ч и к в ш т а н а х (хочет что-нибудь выдумать, но долгое время не может; наконец выдумывает). Я полагаю, что вам без немцев не обойтись!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. На-тко, выкуси!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Опять это слово! Русский мальчик! я подаю вам благой совет, а вы затвердили какую-то глупость и думаете, что это ответ. Поймите меня. Мы, немцы, имеем старинную культуру, у нас есть солидная наука, блестящая литература, свободные учреждения, а вы делаете вид, как будто все это вам не в диковину [Прошу читателя помнить, что все это происходит в сновидении, и не удивляться, что немецкий мальчик выражается не вполне свойственным его возрасту языком. (Примеч. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)]. У вас ничего подобного нет, даже хлеба у вас нет, -- а когда я, от имени немцев, предлагаю вам свои услуги, вы отвечаете мне: выкуси! Берегитесь, русский мальчик! это с вашей стороны высокоумие, которое положительно ничем не оправдывается!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Нет, это не от высокоумия, а надоели вы нам, немцы, -- вот что! Взяли в полон да и держите!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Но плен, в котором держит вас господин Колупаев, по мнению моему, гораздо...
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Что Колупаев! С Колупаевым мы сочтемся... это верно! Давай-ка лучше об немцах говорить. Правду ты сказал: есть у вас и культура, и наука, и искусство, и свободные учреждения [Со стороны русского мальчика этот способ выражаться еще неестественнее, но, опять повторяю, в сновидении нет ничего невозможного. (Примеч. М. Е. Салтыкова-Щедрина.)], да вот что худо: к нам-то вы приходите совсем не с этим, а только чтоб пакостничать. Кто самый бессердечный притеснитель русского рабочего человека? -- немец! кто самый безжалостный педагог? -- немец! кто самый тупой администратор? -- немец! кто вдохновляет произвол, кто служит для него самым неумолимым и всегда готовым орудием? -- немец! И заметь, что сравнительно ваша наука все-таки второго сорта, ваше искусство -- тоже, а ваши учреждения -- и подавно. Только зависть и жадность у вас первого сорта, и так как вы эту жадность произвольно смешали с правом, то и думаете, что вам предстоит слопать мир. Вот почему вас везде ненавидят, не только у нас, но именно везде. Вы подъезжаете с наукой, а всякому думается, что вы затем пришли, чтоб науку прекратить; вы указываете на ваши свободные учреждения, а всякий убежден, что при одном вашем появлении должна умереть всякая мысль о свободе. Все вас боятся, никто от вас ничего не ждет, кроме подвоха. Вон вы, сказывают, Берлин на славу отстроили, а никому на него глядеть не хочется. Даже свои "объединенные" немцы -- и тех тошнит от вас, "объединителей". Есть же какая-нибудь этому причина!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Разумеется, от необразованности. Необразованный человек -- все равно что низший организм, так чего же ждать от низших организмов!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Вот видишь, колбаса! тебя еще от земли не видать, а как уж ты поговариваешь!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. "Колбаса"! "выкуси" ! -- какие несносные выражения! А вы, русские, еще хвалитесь богатством вашего языка! Целый час я говорю с вами, русский мальчик, и ничего не слышу, кроме загадочных слов, которых ни на один язык нельзя перевести. Между тем дело совершенно ясное. Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идете исполинскими шагами вперед, а некоторые из вас даже и о каком-то "новом слове" поговаривают -- и что же оказывается -- что вы беднее, нежели когда-нибудь, что сквернословие более, нежели когда-либо, регулирует ваши отношения к правящим классам, что Колупаевы держат в плену ваши души, что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь... ах! 42
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Ахай, немец! а я тебе говорю, что это-то именно и есть... занятное!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. Решительно ничего не понимаю!
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Где тебе понять! Сказывал уж я тебе, что ты за грош черту душу продал, -- вот он теперь тебе и застит свет!
М а л ь ч и к в ш т а н а х. "Сказывал"! Но ведь и я вам говорил, что вы тому же черту задаром душу отдали... кажется, что и эта афера не особенно лестная...
М а л ь ч и к б е з ш т а н о в. Так то задаром, а не за грош. Задаром-то я отдал -- стало быть, и опять могу назад взять... Ах, колбаса, колбаса!
Но тут разговор внезапно порвался, потому что я проснулся. Кто-то в нашем отделении вскочил с своего ложа и благим матом кричал: караул! грабят! Это вопиял Удав, которому приснилось, что произошла третья дележка и что его и при этой дележке... опять позабыли!