ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЕ. Форум старообрядцев всех согласий

Крылов Георгий.

Нередко средневековые правила, связанные со скверной, современные исследователи объясняют требованиями физической гигиены. Однако физическая и духовная гигиена воспринималась древнерусским христианином неразрывно и нераздельно, как явления, взаимообуславливающие друг друга. Современному человеку трудно понять эту древнюю онтологическую связность и органичность. Какими были быт и обиход средневековых христиан? И как религиозность человека связана с бытовой стороной жизни? Сложные злободневные вопросы затронуты в статье протоиерея Георгия Крылова, которая знакомит с христианским укладом жизни в Средневековой Руси.

Скрытый текст

Доклад преимущественно этнографического содержания и имеет целью, во-первых, ознакомить аудиторию с практикой в основном старообрядцев–липован в рассматриваемой сфере, и, во-вторых, основываясь на этих наблюдениях, осмыслить ряд этнографических, литургических, культурологических, фольклорных и иных фактов, связанных единой темой, сделать попытку «смоделировать» или «реконструировать» один из компонентов средневекового мировоззрения и культуры, опираясь на живую старообрядческую традицию и общеизвестные письменные источники.

Статья основана во многом на рассказах старообрядческого протоиерея Полиекта Ефимова и его сына протоиерея Георгия Ефимова[1] – автор не счёл нужным облекать их рассказы в соответствующую научно-этнографическую форму, а предпочёл (ориентируясь на общий характер статьи) свободный пересказ изложенного. В качестве информаторов автор использовал также некоторых представителей московских старообрядческих общин, а также пользовался консультациями и материалами ещё нескольких специалистов, работающих в данной области: Н. Г. Денисова, Д. Григорьева, М. Макаровской, иерея Сергия Мацнева и других.

Всякий «практикующий» христианин (новообрядец или старообрядец – последний в большей степени), научаясь христианскому быту и обиходу, неизбежно сталкивается с осколками некогда цельной системы мировосприятия, в основе которой лежал некий духовный критерий. Речь идёт о том, что в основе отношения к событиям окружающего мира и предметам лежало их действие на душу и тело человека. Внешние факторы могли освятить, осквернить либо быть нейтральными. Причём тело и душа не воспринимались изолированно – осквернявшее душу оскверняло и тело (и наоборот). В основе отношения к телесному и материальному лежало именно духовное воздействие, хотя материальное и духовное воспринималось комплексно. Духовная скверна переживалась физиологически, физеологическая – духовно. Каждый свой шаг средневековый христианин переживал и осмысливал, руководствуясь этими ощущениями и критериями. Это отношение во многом определило литургическую культуру, быт и обиход русского средневековья.

Итак, скверну можно определить как некий мировоззренческий средневековый комплекс. Он включает в себя морально-этический, физиологический, духовно-аскетический, канонико-догматический компоненты. Этот комплекс изначально формировался в процессе воспитания и определял, наряду с другими комплексами, ритуальное и бытовое поведение христианина в средневековье. Наша задача – реконструировать этот комплекс с помощью исторических источников и живой традиции, сохранившейся в старообрядческих общинах.

Понятие скверны пересекается с понятием греха, область синонимичности их велика, и тем не менее это не одно и то же. Скверной называется то, что традиционно вызывало и вызывает некое духовно-физическое чувство своеобразной брезгливости, как бы некое отторжение, формируемое соответствующим воспитанием (ориентированное на православно воспринимаемую нравственность) и в основе своей изначально заложенное Богом[2]. Грех – понятие догматическое и нравственное, но умозрительное, напрямую связанное с православной сотериологией. Грех оскверняет, но не всякий; не всякая скверна греховна (природная, естественная скверна – напр. женская нечистота – следствие первородного греха, но не греха личного); но общая «педагогическая» функция скверны – формирование чувства общей греховности и чувства конкретного греха в человеке. Понятие скверны способно стать неким «мостиком» между умозрением и живым чувством.

Нередко средневековые правила относительно скверны современные исследователи объясняют физической гигиеной. Но физическая и духовная гигиена воспринималась древнерусским христианином «неразрывно и нераздельно», компоненты взаимно обусловили друг друга. Современному человеку трудно, да во многом и вообще невозможно понять это, потому что сейчас принципиально иная «конструкция бытия», и древняя онтологическая связность и органичность нам недоступна на «практическом» уровне, впрочем, вполне подвластна структурному анализу.

«Вопрошание» Кирика – канонический памятник XII в. – дает представление об этом отчасти уже исчезнувшем этическом миросозерцании (далее – цитаты и описание по книге проф. С. Смирнова[3]). В его основе лежит идея чистоты… Сущность нравственных обязанностей христианина Кирик видит главным образом в его отношении к христианской святыне… Изначально картина вселенной предполагает наличие оппозиции: христианская святыня / нечистота в человеке и окружающем мире. Поэтому задача христианина – сохранить от скверны христианскую святыню, т.е. помочь человеку избежать греха (нечистота – источник человеческого греха), и получить очищение и прощение за грех. Следовательно, чувство священного, сакрального (благоговение), и ощущение скверного, нечистого (отвращение) становятся одной из основ религиозного сознания древнерусского человека. Это отношение «пропитывало» не только ритуальную, но и бытовую сферу бытия: для Кирика нет действий безразличных в нравственном отношении, даже в житейском обиходе. Вся жизнь воспринималась в качестве непрерывного обряда. Таким образом, стремление к очищению от скверны, к чистоте – один из основных мотивов духовной деятельности христианина в средневековье. Структурные основы этого мировоззрения сохранены в некоторых старообрядческих этносах[4].

Идею для написания этой статьи мне подал священник Георгий Ефимов, когда рассказал об отношении к скверне в кругах староверов-липован, живших и живущих в Румынии. Они сохранили и культивируют средневековые нормы жизни в этом плане. Отец Георгий рассказывал, что перед браком обычно спрашивают, «признает ли невеста погань»[5], т.е. сохранила ли она традиционное мировосприятие (следует отметить, что липованская молодежь сейчас конечно осовременилась во многих отношениях[6], но сохранять некоторые краеугольные мировоззренческие основы считается обязательным). Если невеста «погани не признает», что зависит во многом от семейного воспитания, то она считается плохой невестой, какой бы хорошей хозяйкой она не была.

Осквернение предполагает невозможность прикосновения ко святыне и необходимость очищения. Первым очищающим фактором является время – для очищения после осквернения должен пройти определенный период времени. «Физиологическим» очищающим фактором является, как правило, ритуальное омовение (полное либо частичное, в зависимости от вида скверны)[7]. Для очищения «внутреннего человека» существует ряд молитв и последований от скверны. Если осквернение связано с личным грехом – налагается епитимия, иногда длительное отлучение от святыни. Перед причащением причастникам обязательно читается молитва от скверны.

Кроме особых случаев осквернения существует скверна «регулярная» – неизбежная, бытовая. Поэтому день отмечен рядом «очищающих» обрядов и чинов, некоторые из них, впрочем, сохранены и в светском обыденном обиходе как атавизмы ритуального поведения, которые, впрочем, уже не воспринимаются никем с ритуальной стороны (это – отдельная тема). Роль регулярного телесного чистилища на Руси играла баня – русские традиционно при возможности мылись каждую неделю или чуть реже. Однако омовение в бане, кроме гигиенического, традиционно имело и ритуальный смысл: человек омывался как телесно, так и духовно. Вообще связь телесной и духовной нечистоты можно считать особенностью средневекового мировоззрения. Скверна не просто понималась, она ощущалась. Поэтому физически нечистый человек не мог претендовать на духовную чистоту[8].

В связи с этим баня традиционно на Руси считалась нечистым местом[9] (как, например, и уборная), поскольку она была местом очищения от скверны – скверна оставалась в бане. Ни один из банных предметов не вносился в дом – все считалось скверным[10] (по этой причине в средневековье немыслимо было расположить баню или туалет в доме). Баня воспринималась как бы как место неприсутствия Божия[11]. После посещения бани в средневековье на Руси положено было брать у священника молитву от скверны[12]. У липован сохранилась традиция обязательного омовения после бани. В предбаннике всегда ставится сосуд (обычно кувшин) с чистой студеной водой. Помывшись, необходимо перед выходом из бани облиться этой водой с чтением молитвы[13]. Также традиционно признаком благочестия считается перемена одежды: банная, нечистая, одежда снимается перед входом в дом, и одевается другая, чистая. В случае несоблюдения этих правил человек заходит в дом «поганым» (омовение, кстати, считалось необходимым и после купания в реке или в море). Подобные традиции сохранились кое-где и у беспоповцев-федосеевцев[14]. Большая часть староверов-поповцев о них ничего не знает.

Отец Георгий рассказал мне историю, которая произошла в одном беспоповском приходе на Кавказе, который отличался особой консервативностью. В девяностых годах прошлого века на этот приход был прислан Новозыбковской митрополией новорукоположенный священник (в этот период, по мнению липован, совершалось много поспешных хиротоний неготовых кандидатов, т.к. начался процесс отдачи государством храмов и возникла острая нужда в священниках[15]). Он понравился прихожанам, что имеет принципиальное значение, поскольку у староверов сохранилась средневековая традиция выборного духовенства, и в случае, если священник присылается извне митрополией, приход имеет полное право не принять его. Священник поначалу «прижился», но потом был резко отвергнут и уехал. Причиной этого стало незнание им правил и традиций отношения к скверне. Священник ходил мыться в баню к прихожанам. Хозяева традиционно готовили в предбаннике кувшин с водой для омовения. Стали замечать, что после батюшки кувшин остается полным. Проследили, что священник не пользуется этим кувшином и не омывается после бани – остается поганым, что сразу стало причиной неприятия священника: ему сказали, чтобы он уезжал (для староверов традиционно лучше остаться без попа – принятие недостойного считается сродни кощунству).

Еженедельное мытье в бане производилось не только для телесного очищения, но и имело значение очищения душевного и духовного[16]. Вместе с телесной нечистой смывалась и духовная (напомню, что духовная нечистота переживалась как бы физически, сродни телесной[17]). В бане мылись перед причащением[18], перед праздниками, чтобы в чистоте встретить святыню. А вот в праздничные и особо постные дни мыться запрещалось (в особенности после причастия), это считалось кощунством[19]. В древнерусском каноническом кодексе имелось на этот счет каноническое правило[20].

Мы уже упоминали о том, что в средневековье «на скверну» испытывалось практически все, поэтому даже простое перечисление всего того, что считалось оскверняющим, невозможно. Поэтому мы попытаемся упомянуть лишь основные факторы скверны, сохранившиеся в современном староверии. Вкратце определим виды скверны и отношение к ним в русском средневековье, в различных старообрядческих согласиях и у современных новообрядцев.

Скверна половая (мужская и женская)

В современном (новообрядческом) понимании осквернение вызывает лишь «половая» скверна: женские менструации, мужские поллюции[21] и роды – после каждого из этих типов скверны существуют специальные обрядовые и молитвенные очищающие последования. Еще считается, что осквернить может нечистый, обычно блудный сон и блудное телоощущение во сне (осквернение в этой ситуации возможно не только для мужчин, но и для женщин, в отличие от поллюции). Можно смело констатировать тот факт, что средневековое мировоззрение в этом отношении утеряно.

При женской нечистоте согласно средневековой традиции женщина после конца нечистоты неделю не прикасается к святыне. При нечистоте женщина не просто не прикасается ко святыне – она не входит в храм. После завершения менструации женщина остается нечистой еще неделю – правила эти в современном старообрядчестве четко соблюдаются. Омовение в этом случаях в средневековье и в современном старообрядчестве имеет ритуальное значение и, ес