ДРЕВЛЕПРАВОСЛАВИЕ. Форум старообрядцев всех согласий

Вязниковский розыск XVII века –
дело о заклязьминских скитниках

Все мы знаем, что реформы патриарха Никона, призванные унифицировать богослужения и церковные тексты по греческим образцам, стали причиной раскола в русской православной церкви. Возникло старообрядчество во главе с протопопом Аввакумом Петровым – его главным идеологом и духовным лидером. Столкновения приверженцев прежней веры с властями зачастую доходили до кровопролитий. Об одном из таких, происшедших на вязниковской земле, мы хотим рассказать.

Вообще, вязниковская округа всегда считалась одним из крупнейших центров раскола. Даже в конце XIX века в приходах многих сёл числились старообрядцы (от 2-3 человек до полутора сотен), значительно усложняя жизнь местным священникам, к обычным хлопотам и обязанностям которых добавлялась ещё и забота о возвращении заблудших – как считалось – старообрядческих душ в истинное лоно церкви. А уж во второй половине XVII века, когда только-только были введены новые церковные порядки, староверов было абсолютное большинство. Помимо местных сторонников Аввакума, в дремучих заклязьминских лесах скрывалось и множество старообрядцев из соседних земель, и беглых крестьян, и разбойников разного сорта.

Скрытый текст

Кроме того, сама Вязниковская слобода была оплотом старообрядчества, лидерами которого стали протопоп Казанского храма Меркурий, игумен Благовещенского монастыря Моисей, поп Лев Матвеев, служивший во Введенском монастыре, настоятельница которого Марфа поддерживала связь с московскими старообрядцами и протопопом Стефаном Внифантьевым в частности, бывшим, кстати, духовником тогдашнего государя Алексея Михайловича! При царском дворе действовал «Кружок ревнителей благочестия», у истоков которого стоял сам протопоп Аввакум, а теперь его членом был и царский духовник.
Имея такую мощную поддержку из белокаменной, вязниковские священники без труда поддерживали приверженность старой вере среди местного населения. На берегах озёр Кщара и Юхор появлялись скиты, строительству которых способствовали протопоп Меркурий и игумен Моисей. В тех скитах поселились среди прочих и последователи некоего старца Капитона, бежавшего сюда от преследования из костромских лесов. После смерти Капитона главенствовать в заклязьминских поселениях стали его ученики – Вавила и Леонид.
Реакцией на деятельность староверов стала челобитная священника Введенского женского монастыря Василия Фёдорова митрополиту Сарскому и Подонскому Павлу, специально явившегося для её подачи с берегов Клязьмы в Москву. «Апреля в 24 день» 1665 года вязниковский поп жаловался митрополиту «как де он, поп Василий, служит по новым служебникам и на его неделях нихто не причащаются из стариц; а товарищ де ево, Лев Матвеев, служит по старым служебникам, и старицы де на его неделях и причащаются». Кроме того, Фёдоров доложил, что «за Клязьмою в бору поселились незнамо какие люди, старцы и бельцы, и келии поставили, и в земле норы понаделали»…
Полгода спустя челобитную Василия Фёдорова дополнил архиепископ Рязанский и Муромский Илларион, донеся в ноябре царю через Приказ тайных дел, что «старцы Вавило да Леванид именуются Илеёю и Енохом… проповедают и безо всякого опаства на твою благочестивую державу всякие хулы износят и сказывают они всем людям всемирную кончину в нынешнем году». То, что царя Алексея Михайловича зовут «рожком антихристовым», да в своих хулах износят что «невозможно писанием известить», подтвердили и бродячие монахи, проходившие через кщарские скиты. Рассказывали они, что «чернецы» с Кщары призывали старообрядцев морить себя голодом и «многия мужеска пола, и женска, и девическа гладом себя заморили», а образумившихся собратьев «не отпускают, и, гладом истомя, живых во гроба и под кельи и во иных местах и ямах погребают».
Государем Алексеем Михайловичем был объявлен сыск по делу о вязниковских старообрядцах: «хула на державу» – дело опасное, требующее всяческого искоренения. В декабре 1665 года в заклязьминские леса был отправлен полковник Авраам Никитич Лопухин во главе отряда стрельцов. Кандидатура Лопухина была выбрана не случайно: 3 года назад он уже проводил сыск в Вязниковской слободе по делу старообрядцев, документы о котором не сохранились.
Где точно находились скиты староверов, Лопухин не знал, а со стороны местного населения не было никакой помощи. Отписывая царю, пристально следившему за экспедицией полковника, Лопухин сообщал о местных жителях: «И мужики, государь, ведая те кельи, не скажут про них». Помог старец Серапион, живший в располагавшейся в тех же лесах Борисоглебской пустыни, который и указал отряду удобную дорогу до кщарских келий.
Разумеется, государевых слуг уже ждали: весть о том, что по лесам пробирается воинский отряд быстро дошла до скитников, да, очевидно, и от придворного «кружка ревнителей» произошла, что называется «утечка информации». Как бы то ни было, но уже за две недели весть о скором прибытии Лопухина на берег Кщары дошла до его обитателей, которые встретили стрельцов в полной боевой готовности. Засев «с оружьем, с луки и с рогатины» в кельях, окружённых тыном, пустынники оказали сопротивление, осыпав градом стрел осаждавших скит. Был убит пятидесятник Фёдор Яковлев.
В конечном итоге оборона была быстро сломлена: кто-то из скитников погиб в огне, подпалив кельи, в которых прятался, небольшой части старообрядцев удалось скрыться в лесах, остальные были схвачены. Всего по берегу Кщары и Юхора было сожжено до тридцати келий и схвачено до сотни пустынников. Пленных доставили в крепость города Ярополч – у подножья которого раскинулась Вязниковская слобода – и разместили в земляной тюрьме. Часть келейников пришлось держать под стражей в избах – городское узилище не могло вместить всех пленённых.
Начались допросы и пытки.
Из Москвы прибыл боярин князь Иван Семёнович Прозоровский – участник польской и шведских войн, видный дипломат того времени. Вместе с ним по делу о вязниковских старообрядцах работали боярин Артамон Сергеевич Матвеев, отличившийся при подавлении Медного бунта и дьяк Приказа тайных дел Ф. Михайлов. Обозрев общую картину, царские ставленники, не пробыв в Ярополче и месяца – с 5 по 16 января 1666 года – убыли обратно в столицу докладывать государю. Однако главные государевы хулители ими были выявлены и жестоко наказаны. На допросах староверы хранили молчание. Как писал царю А. Лопухин, занимавшийся допросами до прибытия Прозоровского и Матвеева, «многие… не едят дней по семи и осьми и больши, лежат голодом, безмолвствуют... Пытал и клещами жёг, и на пытке, Государь, не говорят ничево и имян себе не скажут». Глава старообрядцев старец Вавила также был «пытан и клещами жжён, и с пытки говорил, что он на Кщаре был, а больше ничего не говорил». А на призыв Прозоровского «крестное знамение положить по достоинству» (тремя перстами), тот ответил: «Я на тот крест плюю и учал плевать».
Правосудие в то время было быстрым. После допросов и пыток был казнён старец Вавила. За приверженность старой вере, да за то, что «многие непригожие речи говорил, чево и писать невозможно» – «богохульные и непристойные» – суд постановил главу кщарских скитников «жжечь». На виду жителей Вязниковской слободы непреклонный старец 11 января 1666 года был заключён в небольшой деревянный сруб и предан огню. Как уже было сказано выше, спустя неделю после казни бояре Прозоровский и Матвеев покинули слободу, оставив сыск на всё того же полковника Лопухина, взявшего пустынников. Да и тот в феврале убыл в Москву, доверив дела местному воеводе Субботе Чаадаеву.
Результатом этого следствия стали последующие казни двух других учеников старца Капитона – Леонида и младшего Вавилы. Их также сожгли в срубах во Владимире. Простых келейников разослали в монастырские тюрьмы Суздаля и Владимира, а пойманных беглых крестьян вернули прежним владельцам.
«Полетели» и высокие головы. В заточения были отправлены протопоп Меркурий и игумен Моисей, всячески помогавшие заклязьминским староверам. Однако спустя год Моисей был освобождён и снова назначен настоятелем вязниковского Благовещенского монастыря. Вкладчиками этой обители были и патриарх Никон, и духовник государя протопоп Стефан Внифантьев, и многие члены царской семьи, включая самого Алексея Михайловича. Он-то и повелел освободить игумена, внемля просьбам многих ходатаев.
Несмотря на жестокую расправу, со старообрядчеством в Вязниках не было покончено. В живых остались многие приверженцы старой веры и ученики того же Капитона, не попавшие в руки сыска. Позднее стала известна «черница Евпраксейка», спасшаяся при сожжении обителей на Кщаре и Юхоре. Староверы продолжали жить в вязниковской округе, долгое время испытывая притеснения со стороны государства, много позже попросту смирившегося с самим фактом их существования. Кстати, из числа бывших крестьян, так и не принявших реформ патриарха Никона, вышло (несмотря на многие запреты и препятствия со стороны официальных властей) немало купцов и дельцов разного сорта. При этом они – сильные в вере своей, отвергающие спиртное, табак и азартные игры – пользовались невероятно высокой репутацией предпринимателей честных и добросовестных.
В заключение осталось рассказать о лицах, так или иначе причастных к сыску по делу вязниковских старообрядцев.
Аввакум Петров, открыто выступивший против реформ Никона, бывший ещё и писателем (он – автор более сотни литературных произведений), в 1667 году был сослан в Пустозёрск, где вместе с несколькими священнослужителями старого толка был заключён в земляную тюрьму. По решению церковного суда он, как и тысячи его последователей, вместе с другими пустозёрскими узниками-старообрядцами был сожжён в срубе в Великую пятницу, 14 апреля 1682 года. Наблюдавший за казнью народ, не страшась, собрал останки мучеников.
Храбрый воин князь Иван Семёнович Прозоровский сразу после завершения вязниковского сыска был направлен первым воеводой в Астрахань, где и остался до самой своей смерти в 1670 году. Он был казнён взявшими город повстанцами Степана Разина.
Артамон Сергеевич Матвеев стал впоследствии видным государственным деятелем. Царь Алексей Михайлович приблизил боярина, назначив главой Посольского, Аптекарского и других приказов. Будучи высокообразованным человеком, Артамон Сергеевич стал устроителем первого придворного театра, а также руководил составлением трудов по истории России. Убит в 1682 году во время стрелецкого восстания в Москве, известного как «Хованщина».
Московский стрелецкий голова полковник Авраам Никитич Лопухин также был одним из приближённых царя Алексея Михайловича. Когда государь женился второй раз, Лопухин присутствовал на свадьбе в числе почётных гостей, а позднее был дворецким царицы. В 1672 году Авраам Никитич был пожалован в думные дворяне, а затем – в бояре. Уже при Фёдоре Алексеевиче в 1682 году он принял участие в Соборе, где был одним из подписавшихся под Актом об уничтожении местничества. Скончался А.Н. Лопухин 2 августа 1685 года, незадолго до смерти приняв монашеский постриг и схиму под именем Александр. Его внучка Евдокия – дочь сына Фёдора – стала женой царевича Петра, известного в истории как Пётр Великий.
Поп Лев Матвеев, служивший по старым книгам во Введенском женском монастыре, почуяв, что «запахло жареным» кардинально поменял свои убеждения, стал приверженцем реформы Никона и впоследствии «стучал» царю на местных старообрядцев. По некоторым данным он служил и при сыне Алексея Михайловича – Петре Первом и даже руководил при нём снятием колоколов с местных звонниц для нужд армии.
О судьбе монаха Серапиона – насельника Борисоглебской пустыни – остаётся только догадываться. Известно, что позднее он также сообщал властям о скрывавшихся раскольниках и всячески помогал в деле сыска. Возможно, что именно он стал основателем Серапионовой пустыни близ Вязников, первое упоминание о которой – с церковью, кельями и оградой – относится к 1702 году.
А в 1667 году в Благовещенский монастырь Вязниковской слободы некто Федосья Фёдорова приложила образ Благовещения Пресвятой Богородицы. Эта икона была поминовением по мужу – священнику Введенского монастыря Василию Фёдорову, который был убит по дороге из Москвы в Вязниковскую слободу после аудиенции у митрополита Павла, с которой и началась эта история. Убийц отца Василия так и не нашли…
Следует отметить, что термином «раскольники» (в этой статье мы умышленно его не использовали) приверженцев старой веры стали называть именно те, кто пошёл вслед за реформами Никона и неоспоримо сами являлись причиной церковного раскола. Так кто раскольники на самом деле?..
Владимир УШАКОВ

ИЗВЕТ СТАРЦА СЕРАПИОНА ЦАРЮ АЛЕКСЕЮ МИХАЙЛОВИЧУ НА ВЯЗНИКОВСКИХ ПУСТЫННИКОВ

Царю государю и великому князю Алексею Михайловичу, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии сомодержцу, бьет челом и извещает старец Серапион на новых еретиков, на богомерских пустынников и на лживых учителей. В прошлых, государь, годех, по твоему великого государя указу, приеждял на Вязники Аврам Никитич Лопухин тех ради богомерских пустынников, и я ему тех богомерских пустынников указывал за Клязьмою рекою в бору, и которые были приведены моево указу, и Аврам Никитич по рассмотрению указ чинил им. И в то время тех богомерских пустынников много разбежалося. И, ехав к Москве, Аврам Никотич и мне тех пустынников велел проведывать и тебе, великому государю, извещать. И в то время, государь, жила в тех пустынях богомерская черница Евпраксейка с богомерским чернецом Вавилком, который в Вязниках сожжен за свою глупость. И та черница в то время бежала с своим злым прибором, а ныне та черница живет в Гороховском уезде, в бору, за Рамешками, на истоке на Варяпе. И в тех Рамешках есть деревня Гладка, и в той деревне живет мужик Ромашко Андреев, и тот Ромашко ту богомерскую черницу Евпраксейку назирает и покоит. Да в то же время, государь, был пойман мужик Тимошка чернополец Вязниковской слободы, и тот Тимошка повинился и клялся, что ему впредь тово не творити; и Аврам Никитич тому поверил, велел ему жить попрежнему на посаде; а ныне тот Тимошка горшее и прежнева творит – ходит он по городам, и по селам, и по деревням, а на Вязники на время приходит, а людей он от веры христианские вельми отвращает.
Да в то же время, государь, был пойман мужик с теми богомерскими пустынниками Стенька, Ивана Лисина сын, из Шуи града, и в то время тот Стенька богомерским пустынникам кельи устраивал и всяких людей из миру превращал и к ним в пустыни привозил; и в то время тот Стенька повинился и клялся вельми тово не творить, и Аврам Никитич, тому поверя, отпустил, а ныне тот Стенька горшее и первого творит – покинул он дом свой, и отца, и матерь, и жену, и дети, а живет он тайно в Суздальском уезде в дуброве у сына боярского, у Якова Афанасьева сына Евского, а к той богомерской чернице Евпраксейке ездит попрежнему.
Да в то же время, государь, в тех же пустынях жили чернецы: черница Екатеринка, да черница Феврошка, да черница Евпраксейка и иныя многие с ними; и в то время те черницы ушли, а ныне они живут в Суздальском уезде, в селе Иванове; поставили кельи у сродичев своих на огородах близ монастыря мужеского Покрова Пресвятыя Богородицы. И в том монастыре в начальниках живет черный поп Евфимей, и тем он беглым пустынницам молчит, и на них не извещает. А те черницы живут пустынным богомерским житьем, к церкви Божией не ходят, а которые временем и приходят – на лже постушествуют; а которые черницы помирают без причастия святых тайн, и тех поп Евфимей, погребает их у себя в монастыре. А в том монастыре есть черный дьякон Лукьян, и тот черный дьякон Лукьян людей он учит благим и правым ученьем, а сам такожде творит, и тому он черному попу Евфимию говорил: что де ты, батко Евфимей, тем богомерским пустынницам молчишь, не извещаешь на них? И он Евфимей поп того диякона Лукьяна бил вельми и до крови; тому диакону Лукьяну не велит служить и в церковь его не пущает, чтоб он ево пенья не слышал. И говорит он, поп Евфимей, такие речи людем, прельщает их: я де по новым книгам не служу и впредь не хочу служить.
И в том селе, государь Иванове живет поп Михайло Давыдов, и людей он учит благим и правым ученьем, а сам такожде творит; и тому он попу Евфимею говорил: что де ты, батко Евфимей, людей соблажняешь, не крестишся истинным крестом, который крест святыи отцы уложили, тремя персты? И он ему про то поп Евфимей говорил: бадье де своей указывай! Я де тех каверз не боюся. Михайло поп ему говорил: сам де ты в погибель идешь и людей подле себя губишь. И он тово поп Евфимей не слушает.
Да есть, государь, в том же селе Иванове дьячок Фетка Сергеев, и тот Фетка ходит к тем богомерским черницам, которыя бегали ис пустыни, утвержает их на богомерский путь, и по деревням он ходит, а людей от веры христианския отвращает и хулит он велми новоисправленныя святыя книги.
Да есть, государь, в Суздальском же уезде пустыня святых верховных апостол Петра и Павла на Сахтышском озере; в начальниках живет богомерский черный поп Александришче; и тот богомерский поп Александришче творит горшее всех пустынников и лживых учителей – на Христа истинного Бога нашего возглаголет хулы; говорит он такие речи братье своей, за столом сидя: в нынешнее де время Христос не милостив, пришных на покаяние не приемлет; а в мир он такие же речи испущает. И я ему то оспорил: батко Александр, не прельщайся, ни людей не соблажняй, Христос истинный Бог наш милостив; как в прежние времена так и в последние, истинно кающихся приемлет. И он мне говорил: в преж де то, не в нынешнее де время было.
А которые, государь, ево советники – чернец Ионишче, да чернец Герасимко вор – на меня заскрежетали зубы своими, что псы на зайца, что я его оспорил ту богомерскую речь.
А где, государь, весть падет про тех богомерских лживых учителей, и я туды пойду проведывать, и они им весть подают, норовя тем лживым учителем.
Да умножилося, государь, ныне по деревням пустынь; горшее и лесных пустынников творят.
Есть, государь, деревня Качкарово, от того же села Иванова пять верст. И в той деревне живут мужики богомерские Микифорко Захаров да Фетка Иванов с товаришчи, и к тем мужикам прибежище богомерским пустынником и лживым учителем; в той деревне обретается богомерское училище.
Да есть, государь, Терешково – от тое деревни Качкарова две версты – и в той деревне жил мужик Андрюшка Никитин, а ныне тот Андрюшка дом свой покинул и дети, ходит он по деревням в Ярополческом уезде, и по иным странам; а тот Андрюшка великий отступник веры християнския и людей он, ходя по деревням, отвращает от веры християнския; сопротивник он здравому истинному учению и хульник новоисправленным святым книгам.
Да есть, государь, деревня Раменье, и в той деревне живет мужик по прозванию Вага Яковлев, с товаришчи; и в той деревне прибежишче богомерским пустынником и лживым учителем; и в той деревне обретается богомерское училишче.
Да есть, государь, деревня Ширилиха, от Кляземского городка пять верст, в Суздальском же уезде, и в той деревне живет мужик Евдокимко Стефанов, и тот Евдокимко велий сопротивник здравому истинному учению и хульник новоисправленным святым книгам; да была, государь, у того Евдокимка сестра Манька, и та Манька выдана в деревню Голышево за Сеньку Левонтьева, и та Манька мужа своего Сеньку преотвратила на богомерский свой путь и всю деревню от церкви Божией отвратила, и в той деревне прибежишче богомерским пустынником и лживым учителем.
Да есть, государь, деревня Хорошево В Гороховском уезде, от Крачкова села три версты, и в той деревне живет мужик Илюшка и у того Илюшки была дочь черница Екатеринка, а жила она в Гороховце в девичье монастыре, и та черница Екатеринка ушла в пустыни и свела с собой черницу Маремьянку; а живут оне за Рамешками в бору, где живет богомерская черница Евпраксейка своим злым прибором. Да есть, государь, у того же Илюшки сын Фомка, и тот Фомка к своей сестре в бор ездит и запас возит, и в той деревне прибежишче богомерским пустынником и лживым учителем, и в той деревне обретается богомерское училишче.
Есть, государь, богомерский чернец Мокейко – ис тое деревни мало их выходит.
Да есть, государь, село церковное в Суздальском уезде, в том селе живет поп Иван, и тот поп Иван великий сопротивник истинному здравому учению и новоисправленным книгам, и того ради он поп Иван от церкви Божией отстал и живет он со крестьяны на пашне в селе церковном, а деревень много отвратил от веры христианския, а учение ево таковое: кто де перекрестится тремя персты, тот де человек пойдет к сотоне; уж де на том человеке антихристова печать станет. А деревням, государь, я и мужикам имен не емлю того ради, что богомерский поп Александр, да чернец Ионишче, до чернец Герасимко вор весть подали те, что я хожу тех ради богомерских и лживых учителей и на них извещаю, и я, государь, того ради в село церковное и в деревни идти не смею, что им весть подана; желаемого не получить, а самому погибнуть.
А от тех, государь, богомерских пустынников и лживых учителей исходит в мир такое учение: не велят женитися, ни мужем с женами жити, ни попов в дом пущати, ни к церквам Божиим не велят ходити, ни причашчатися святых пречистых тайн, и младенцев не велят крестити, и твоему царскому величеству хула идет велия от них, и много к их богомерскому учению людей прикланяется. А которая, государь, хула идет от них на святыя Божия церкви и святыя пречистыя тайны, и на святое крещение, и твоему царскому величеству хула идет, того, государь, нельзя писать, ни усты человеческими глаголати; ни в древних еретиках такие ереси не слыхано.
Милосердный государь царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии самодержец, пожалуй меня, богомольца своего, вели, государь, меня в тайне спрошать про их богомерскую ересь. Царь государь, смилуйся.

Источник: Л.И. Аносов «Город Ярополч Залесский – Вязники. Документы по истории». Сборник. 1985 - 2005; Электронная версия – В.Р. Цыплев. 2011.